верное представление о… Ну-ка, посмотри мне в зрачки!
Я с готовностью выпучил глаза и, как приказано, стал пялиться на колдуна, стараясь быть предельно искреннее и проще… Видимо, у меня получилось, потому что колдун успокоился.
– Вино у тебя есть? В сумках, в торбах?
Я сокрушенно помотал головой.
– Плохо, человечек. Отчего-то мне захотелось вина именно сегодня… Плохо, что у тебя его не оказалось в нужный миг. Грустно.
Я промолчал с пониманием. Мне тоже отчего-то захотелось вина именно сегодня. И вчера не меньше хотелось. И завтра захочется… и послезавтра. А вот колдуну придется помереть при полной жажде, и тоже сегодня, но он об этом еще не подозревает, тешит грустью одинокое сердце.
Однако, сей волшболюб – законченный негодяй! На дворе осень в полную силу растопырилась, дело к вечеру идет, вода в лужах, избавленная от жестких солнечных лучей, вот-вот изменит видимую сущность, подобно оборотню, захрустит ледяной корочкой под ногами и копытами, я же валяюсь на голой промерзлой земле – вон, аж подтаивает подо мною… Холодно телу моему, а я еще и без камзола, ибо скинул его и бережно повесил на деревянный тын, согласно злой воле нехорошего колдуна! Зябко, сыро, но этой жестокой твари не до моих страданий: кочергой в огонь очага тычет, сгоревшие дрова на угли дробит, жар поровнее расстилает… Дело происходит не в пещере даже, а перед нею, недалеко от входа. Судя по небольшому размеру разведенного огня, по узко расставленным рогулям, он хочет жарить или варить меня частями… Угу, так и есть: загремел железным котелком, жаровней, вытряхивая из них случайный сор, небрежно, коротким заклинанием откатил мое тело в сторону, к небольшой продольной канавке… А пахнет грязная эта канавка разложившейся плотью – потому что кровосточная, которая, вдобавок, редко и плохо промывается… Фу, грязь! Возмущение мое достигло предела, я даже растерялся, не зная, как его выразить, чтобы выглядело поубедительнее, но только этой подлой гадине вовсе не было дела до той бури гнева, что бушевала в моей груди.
Тем временем, колдун прекратил уминать угли в очаге и вынул из-за пояса длинный узкий кинжал – совершенно очевидно, что жертвенный. А он его как разделочный использует, вот ведь святотатец! Я рыскнул глазами по сторонам, пытаясь определить, какому богу он служит, с кем так непочтительно поступает… Хм… непонятно. В этот миг мы с колдуном словно сговорились в своих недоумениях: едва он попробовал кончик ритуального кинжала подушечкой пальца, как лезвие его вдруг расщепилось на пять отдельных полосок, похожих на стальные пальцы, даже с подобием ногтей, а стальные пальцы сами собой свернулись в кукиш под носом у колдуна! Он так и оторопел, не в силах осознать нежданное чудо. И все-таки, надо отдать ему должное: сметлив и скор на мысли оказался мой колдун – зырк в меня! А взгляд такой подозрительный! Я, тем временем, уже принял сидячее положение и заботливо растирал замерзшие бока. По-моему, я даже что-то стал напевать, радуясь возвращающемуся в меня теплу. Из разорванных
