ушла из цеха. Если бы не близость новой работы от дома, Клюева давно бы ушла на другой объект.
Татьяна уверяла себя, что старик берет верх в спорах потому, что больше начитан в Писании и умеет цепляться за пустячные противоречия в книгах, возможно, кем-нибудь искаженных, и что ему не поколебать того, что вошло в ее душу. Татьяна старалась затоптать в своем сердце угольки сомнений, вызванных греховными речами старика…
Стройплощадка была тиха и безлюдна. Вечерняя смена в субботу и воскресенье не работала.
– Бестолковая у нас с тобой сторожба, Татьяна. Ты в один конец, я в другой. Пока обойдешь – полчаса. А склад без присмотра. Давай-ка мы с тобой сегодня так: один будет ходить, другой где-нибудь напротив склада сядет, хоть вон за той катушкой из-под кабеля. А потом кто ходил, отдохнет, а кто сидел, походит. Если заметишь, кто полезет к складу, свисти в свой свисток милиционерский. А я стрелять буду. Отгоним!
Старик отправился в обход.
Татьяна сидела на порожнем ящике, за высокой катушкой из-под кабеля, и прислушивалась к последним голосам ребят и девушек в соседнем поселке, где жила сама. Около часу ночи песни и смех смолкли. Воцарилась густая и мрачная тишина. Клюева зябко ежилась в стареньком плаще. Лето осталось позади. Сентябрьские ночи стали прохладными.
С дедом Татьяне было веселей. Теперь он придет нескоро. Объект большой, разбросанный, пять домов.
Неподвижность и тишина клонили к дреме. Клюева старалась отогнать сонную одурь, но глаза слипались и голова повисала на грудь. Сколько Татьяна просидела в полузабытьи, борясь со сном, она не знала. Потом сделалось легче. Чтобы окончательно прогнать оцепенение, женщина поднялась с ящика, потянулась.
Вдруг она с испугом вспомнила, что с тех пор, как Астрединов ушел, она ни разу не взглянула на двери склада.
Сон сразу отлетел в сторону.
Татьяна высунулась из-за укрытия. У одного из складских помещений лампочка не горела. Дверь казалась запертой.
Женщину стала бить нервная дрожь.
«Может быть, просто лампочка перегорела?»
Татьяна сунула в рот свисток. Потом передумала. Уверенности в том, что лампочку погасил кто-то умышленно, не было. Старику пришлось бы напрасно бежать через весь объект.
Клюева с опаской стала приближаться к складу. Чем ближе она подходила к двери, тем увереннее чувствовала себя. Дверь выглядела плотно прикрытой. Татьяна была уже в метре от двери, когда увидела, что замка на кольце задвижки нет и что сама задвижка отодвинута.
До ее слуха из склада донесся какой-то шорох.
Ноги онемели. Она перестала чувствовать спину.
«Там люди!»
Она вскрикнула не своим голосом, с лязгом задвинула засов и стала пронзительно свистеть.
В складе что-то грохнуло, словно бросили пачку железа. По двери забарабанили кулаки, потом послышалась ругань.
Через минуту дверь начала сотрясаться от гулких мерных ударов.
