продали. Теперь вот рыщут по дорогам, что тебе волки… Житья от них не стало.
– Грабят, что ли?
Пакостят. Чемодан у проезжающего срезать, чаю, место-другое с обоза стянуть – ихнее дело… Плохо придется, как и у нашего брата, у ямщика обратного, лошадь, то и гляди, уведут. Известно, зазеваешься, заснешь, – грешное дело, а он уж и тут. Этому вот Ко́стюшке ямщик кнутом ноздрю-то вырвал… Верно!.. Помни: Коська этот – первеющий варвар… Товарища вот ему настоящего теперь нету… И был товарищ, да обозчики убили…
– Попался?
– Попался в деле. Не пофартило. Натешились над ним ребята, обозчики то есть.
Рассказчик засмеялся в бороду.
Первое дело – пальцы рубили. Опосля огнем жгли, а наконец того палку сунули, выпустили кишки да и бросили… Помер, собака!..
– Да ты-то с ними знакомый, что ли? С чего они тебя водкой-то потчевали?
– Будешь знаком, – сказал ямщик угрюмо. – Сам тоже винища им выпоил не мало, – потому – опасаюсь во всякое время… Помни: Костюшка недаром и нонче-то выехал… Эстолько места даром коней гонять не станет… Фарт чует, дьявол, это уже верно!.. Купец вот тоже какой-то… – задумчиво добавил ямщик после некоторого молчания, – не его ли охаживают теперича?… Только вряд, не похоже будто… И еще с ним новый какой-то. Не видывали мы его раньше.
– Это который в телеге лежал?
– Ну, ну… Жиган, полагать надо… Здоровенный дьявол!.. – Ты вот что, господин!.. – заговорил он вдруг, поворачиваясь ко мне. – Ты ужо, мотри, поберегайся… Ночью не езди. Не за тобой ли, грехом, варвары-то увязались…
– А ты меня знаешь? – спросил я.
Ямщик отвернулся и задергал вожжами.
– Нам неизвестно, – отвечал он уклончиво. – Сказывали – кудиновский приказчик из губернии проедет… Дело не наше…
Очевидно, меня здесь знали. Я вел процесс купцов Кудиновых с казною и на днях его выиграл. Мои патроны были очень популярны в той местности да и во всей Западной Сибири, а процесс производил сенсацию. Теперь, получив из губернского казначейства очень крупную сумму, я торопился в город NN, где предстояли срочные платежи. Времени было немного, почта в NN ходила редко, и потому деньги я вез с собой. Ехать приходилось днем и ночью, кое-где для скорости сворачивая с большой дороги на прямые проселки. Ввиду этого предшествовавшая мне молва, способная поднять целые стаи хищных «бакланов», не представляла ничего утешительного.
Я оглянулся назад. Несмотря на наступавший сумрак, по дороге виднелась быстро скакавшая тройка, а за нею на некотором расстоянии катилась купеческая таратайка.
На **ской почтовой станции, куда я прибыл вечером, лошадей не оказалось.
– Эх, батюшка, Иван Семеныч! – уговаривал меня Почтовый смотритель, толстый добряк, с которым во время частых переездов я успел завязать приятельские отношения. – Ей-богу, мой вам совет: плюньте, не ездите к ночи. Ну
