баллада
Новый год
на посту встречали часовые.
Снег ложился скатертью белой
на гостеприимную землю.
Часовые не пили вина –
глотали морозный воздух.
Часовые не обнимали
раскрасневшихся девушек в танце,
а сжимали холодное дерево
заиндевевших прикладов
и притопывали каблуками,
чтоб хоть немного согреться.
Новый год
на посту часовые встречали,
фонари были снегом облеплены,
и в треугольниках света
ослеплёнными мотыльками
белые хлопья метались.
Часовые не пели песен,
не провозглашали тостов.
В гортани, как пуля в стволе,
«стой-кто-идёт!» застряло.
Часовые глядели в ночь,
каждый шорох и тень примечая,
и никто из них не заметил,
как прошёл двенадцатый час,
как новый год наступил.
И, как прежде, струился снег,
и качался фонарный свет,
и молчала снежная мгла,
и во мглу упирались зрачки,
а где-то звенело стекло,
и расплёскивалось вино,
и вращались блестящие чёрные диски
под патефонной иглой.
Где-то счастья друг другу желали
в эту праздничную,
в эту первую ночь
сорок первого года.
Когда наповал убивают
Когда наповал убивают,
боли почти не бывает,
нервы пронизаны болью
секунды какую-то долю,
сотую долю; не более.
Когда нас только ранят,
боль наши нервы таранит,
и рана долгие годы
ноет от непогоды,
долгие, долгие годы.
Колокол
Металл казнённый —
экспонат казённый.
Совсем не страшен,
лишь молвой прикрашен.
Он был набатом —
этот слиток меди,
был языкатым
вестником трагедий.
Округлый бок вибрировал, как дека,
высоким ладом человечьей речи.
О медь! О грозный отголосок века!
Настойчивый надсадный зов на вече.
Металл казнённый —
экспонат казённый.
А не болтай, —
мы за язык в ответе.
На месте лобном сгинуло немало,
да только медь пока не онемела.
Притронешься – и в сердце отдаётся
глухая дрожь порожнего колодца,
бессмертная, как подсечённый колос.
Притронешься – и раздаётся голос:
«Колокола, колосья и колодцы
за всё несут ответ, как полководцы,
как битву проигравшие колоссы,
как сброшенные с трона короли.
Я – колокол,
меня тащили волоком,
мне вырвали язык
и ухо отсекли».
Разве больно металлу
Разве больно металлу,
когда его плющит кувалда?
Разве больно воде,
когда её рассекает весло?
Но
