аккуратная круглая попа, относительно большая для ее возраста грудь (где-то первый размер, но зато высокая и без лифчика) под однотонной бежевой блузкой, глаза ясные, ротик припухлый – впрочем, большие чувственные губы положены негритяночкам… Вот только смеется противненько. Смех оборвался быстро: девица метнула один единственный ответный взор на ухмыляющегося мужика в панковской футболке, – добропорядочные парижане давно уже подобных не носят, – на его диковатый взор, небрежно расчесанные седые патлы, и притихла. В мегаполисах всегда хватает странных людей, как правило они безвредны, особенно белые… Но этот… Обернулся на Лука и слегка разгневанный спутник ее – и немедленно поймал встречный взгляд в упор… – Точно псих! Потому что белые обычно ведут себя скромнее и выглядят… благонравнее… Лук не любил драться, но про себя прикинул: этот… так сказать… пусёныш – с него ростом, ну, может, чуток повыше, однако статью похлипче: если что, он выпишет ему в рыло, но не сейчас – потерпит до станции, и на этом наверняка все закончится, а Лук тут же выскочит на… ага… Шоссе Дантен Лафайет – место удобное, многолюдное, в такой толпе его и черт не найдет, никакие камеры слежения не помогут. Единственное плохо: перегон между станциями относительно велик, надо было чуть позже начать… Но мулатик, обреченный стать жертвой короткого мордобоя, вдруг проделал курбет, к которому Лук оказался совершенно не готов: он вильнул взглядом в сторону и, вернув на лицо беззаботность, быть может, чуточку неестественную, принялся смотреть по сторонам. Его «покинутая» подруга теперь стояла молча и смирно, а Лук, не спеша и без помех, ощупывал взглядом смуглые ланиты, нещипанные брови, короткую стрижку, аляповатые серьги… Бесполезно и неинтересно: она кротко терпит, а парень, забыв про нее и про флирт с белой овечкой, так же молча изучает метро-маршрут ветки номер семь. Но ведь только что были хозяевами жизни! Лук хорошо помнил тот случай в парижском метро, а лица забыл: встреть он эту юную блондинку, или ту парочку – ни за что не узнает. Наверное, и они его тоже… Вроде бы, та белокурая девица, которую он защитил столь странным способом, выходила на одной с ним станции… или раньше… Интересно, она хоть поняла происходящее?..
Верхний вестибюль Комендантского проспекта имеет четыре выхода наружу, Луку в этот раз, и как обычно, понадобился тот, что «направо-налево», поближе к Комендантской площади и проспекту Ильюшина.
– Ой – йё-о! Ка-ззёл… – Плечу было больно, слова сами вылетели сквозь лязгнувшие зубы, но все-таки Лук был не прав: такие оскорбительные слова всуе не произносят. Просто Лук был слегка разгорячен милыми его сердцу воспоминаниями о Парижской весне… Но, с другой стороны – пьяный парень, здоровенный такой, ростом чуть повыше Лука, но, такой… плечистый, накачанный, масса – явно за центнер, намеренно вел себя нагло: пер напролом, пиная и расталкивая прохожих, среди которых оказался и Лук. Чувак был изрядно «под балдой», однако на «козла»
