может быть. Как вдруг Григорио снизу закричал: «Папа, рыба!». Клюнула рыба. Первая рыба на вот этот самый кормовой спиннинг. Хемингуэй зашелся. Вы знаете, вот, ну, он, Боже мой, сколько он рыбы наловил на своем веку. Среди тех, которые он ловил, была и меч-рыба огромная. Та самая рыба, которую старик ловил. Да? Пилу он поймал. Мне потом подарил фотографию, где эта рыба огромная, больше его роста гораздо. А он сам-то метр девяносто, наверное, был, не меньше. Как мальчишка радовался этому. Ну, как мальчишка, совершенно. Он даже когда он ее вытащил, послал ей воздушный поцелуй. У меня все это есть на фотографиях. Жалко у вас нет телевизионной камеры. После того, как он эту рыбу вытащил, он сказал: «Хенри, это рыба моя, поскольку я ее первый поймал. Но следующая рыба будет ваша». А я ему говорю: «Папа, следующей рыбы не будет, если будет она моя, ее просто не будет, потому что я заколдован». Действительно, был какой-то период моей жизни, года три, наверное, как раз вот с 58-го по 61-й, может быть, когда у меня просто… Я не рыбак, но иногда вот так вот с компанией, то с Хемингуэем, то еще с кем-нибудь, доводилось, значит, мне закидывать удочку и ни разу ни одна рыба-стерва не клюнула. Что-то было вот против меня. Он сказал: «Нет, ну, здесь, что Вы? Да пройдет 10 минут, мы вытащим рыбу. Расколдуем». Ну, проходит и 10 минут, и 20 минут. И нет рыбы. Нет рыб. Он увидел птиц и говорит: «Хенри, давайте пойдем туда. Вы видите, там птицы работают. Если там птицы работают, значит там рыба».
М. ПЕШКОВА: Вдали мальчишки ловили рыбу. О том, как комментировал сей факт Хемингуэй, рассказ Генриха Боровика в следующее воскресное утро.
Интервью с Алексеем Баталовым
(13 МАРТА 2016)
М. ПЕШКОВА: Кто-то из иностранных журналистов назвал квартиру актрисы Нины Антоновны Ольшевской и писателя-сатирика Виктора Ефимовича Ардова, что на улице с чисто московском названием Ордынка, легендарной. Именно так – «Легендарная Ордынка» – назвали свой вечер в Центральном Доме Литераторов народный артист А. Баталов и писатель и публицист М. Ардов. Вечер пройдёт в большом зале 11 декабря. Я же назвала программу «Единоутробные братья», так, по крайней мере, везде М. Ардов величает своего брата. Писательский Дом в Нащокинском переулке остался разве что в мемуарах. Кого Вы ещё запомнили из жильцов этого дома, кто приходил к родителям?
А. БАТАЛОВ: Я сидел под инструментом у Пети Петрова, главный мой друг.
М. АРДОВ: Это уже была Лавруха.
А. БАТАЛОВ: Нет! Это там.
М. АРДОВ: Там ещё? Разве там, у Петрова…
А. БАТАЛОВ: И там было. Да, да, да.
М. АРДОВ: Ну, может быть. Я не знаю.
А. БАТАЛОВ: Мы ходили потом в какой-то кружок. Немецкий язык немножечко… Потом там играли, ездили на самокате, но только на этом уровне.
М. ПЕШКОВА: Об эвакуации. Вот как она прошла для вас? Сели на пароход? Как вы поехали в эвакуацию? Как вы оказались в Чистополе?
А.
