Немедленно отправь Летту, Арию и Ансель встречать гостей. Покровители Инари явились. И пусть они займут их разговорами… как можно дольше!
– Но…
– Исполнять!
– Да, – поклонилась сестра Райде и вышла, бросив короткий взгляд на причитающую сестру Риа.
Как только дверь закрылась, директриса нервно заходила по комнате.
– Поднимайся, тварь, – прошипела она.
Риа не заставила повторять дважды.
– Я оставила тебя здесь, в то время как ты не нужна была никому. Ты – ничтожество, получила теплое место и работу, вызывающую почтение общества.
– Я ваша дочь! – заливаясь слезами, выдала Риа.
– Нет! Ты тварь, удостоившаяся чести быть рожденной мной.
– Матушка…
– Не смей меня так называть! Я оставила тебя здесь, но более не потерплю твоего присутствия! Убирайся!
– Матушка! – Риа снова бросилась в ноги директрисе.
Иветта Лармонг брезгливо отпихнула женщину.
– Убирайся!
Сестра Риа медленно поднялась с пола, ее взгляд наполнился злой решимостью.
– Не посмеете! Иначе я все расскажу!
– У тебя два часа на сборы, – отчеканила директриса.
По тону гранд-дамы и ее взору Риа поняла, что совершила самую страшную ошибку в своей жизни. Ее мирные деньки закончились. Эта женщина уничтожит ее, уже уничтожила! А виной всему Бледная Моль! Не произнося ни слова, сестра Риа вылетела из кабинета.
Всего мгновение, и мой мир потускнел. Исчезли привычные краски. Ощущение беспомощности с каждым днем только росло. Слепая! И дура к тому же! Самоуверенная девчонка, пропустившая момент нападения! И как итог – слепота. Пятые сутки я ругаю себя. Жаль, мои стенания не помогут. Только злость поддерживает сознание и не дает скатиться в бездну отчаяния. Страх, будто черное пятно, прячется в самой глубине сердца, расползаясь с наступлением вечера. Но… я держусь и не позволяю истерике вырваться наружу.
Пусть и не вижу, но точно знаю, что заточена в подвале пансионата. Это не первое мое пребывание здесь. В памяти сохранились очертания камеры. Каменные серые стены, маленькое окошко с решетками, чтобы поступал воздух. И койка из железных прутьев, без матраса.
Вой метели – моя колыбельная. Зима в этом году ранняя и лютая. Сильные ветра и колкий мороз. Я плотнее укуталась в тряпку, когда-то имевшую вид простыни. Прислонившись к стене, в очередной раз задумалась над тем, что учинила в классе.
Поведением Бледной Моли случившееся не назовешь. Пусть в рассказ пяти девушек не особо верится, но тем не менее в подвал отволокли только меня.
Надеюсь, глаза восстановятся. Воспитанницы все же воспользовались огнем. Ресницы и брови у меня опалены и слегка задеты зрачки. Как сказала надзирательница, директриса не пожелала выкидывать деньги на мое лечение, распорядившись запереть меня в камере до выяснения всех обстоятельств.
Пятый
