прыгая по ухабам, ехал в поле. Усидский молчал. Виктор смотрел в окно. Калина Михайловна пыталась читать книгу.
Глядя на выжженные солнцем степные пейзажи, Виктор вспоминал, как они ехали в фермерское хозяйство, навстречу сельским приключениям, как им обозначил это событие сам директор колледжа на линейке перед отправкой: «Вас ждёт сельское приключение и хорошие деньги в финале!». Все закричали: «О! А! У!». выражая неописуемую радость. В тесном салоне «ЛиАЗа» всем мест не хватило, сидели на сумках в проходе. Плевался хриплой музыкой переносной музыкальный центр, девчонки то смеялись, то визжали, а он – Виктор, сидел рядом с ним, с Маратом Васильевым, которого больше нет.
Засели в мозгу слова Марата насчёт приключений:
– Сельские приключения! Ты веришь обещаниям директора?! А я чувствую – приключений будет тьма. Вот увидишь!
Виктор тогда просто хмыкнул – приключений он не хотел и не любил их. Таков склад его характера. Даже мать, не раз бросала в сердцах: «Как старый дед!». Спокойствие, только спокойствие! Кто так говорил? Карлсон, маленький мужик с пропеллером на спине. Напакостит, тварь, и твердит: «Спокойствие, только спокойствие», а после подло линяет. «Малыш, я твой лучший друг!». Бах-барабах: нагадил, и ходу! Точнее – лёту, а Малышу ремня от папаши-шведа! Сука летучая. Надоедливая. Как муха… Летит, гудит, насрал… Варенье любит… Астрид Линдгрен не придумала этого выродка – такова урода не придумаешь из головы, точно у неё был такой знакомый (без пропеллера, конечно), который обещал и гадил… Как в песне Виктора Третьякова «Тюбик зубной пасты»: «Скажите, девки, ну разве можно, любить и гадить одновременно?!». Святая простота! Конечно, можно! И вот Линдгрен столкнулась с таким товарищем, который совсем не товарищ. «Я куплю тебе сто тысяч люстр!». Ага. Жди! Он обязательно вернётся! Когда ты будешь кошкой – в следующей жизни!..
Виктор улыбнулся, став думать о Карлсоне. Это анекдот: Карлсон нашел себе замужнюю женщину для плотских утех. Предупредил её: «Прихода мужа не бойся! Как только начнут стучат в дверь – швыряй меня в окно! У меня моторчик – я спокойно улечу!»… Вот, сука, и здесь – напакостит, и улетает вальяжно! Здорово пристроился мужичок!… Ладно, занялись сексом, стук, женщина вышвырнула Карлсона в окно (десятый этаж), открывает входную дверь. Разъярённый муж врывается в спальню (Они чувствуют, рогоносцы! Они чувствуют!), орёт истерично:
– Кто был у тебя?!!!
– Никого.
– А чьи это штанишки с пропеллером?!..
Потому про Карлсона не слышно уже давно – улетел навсегда!
Виктор улыбнулся.
– Что лыбишься? – спросил Усидский.
– Так. Вспомнил.
– О чём?
– Как мы ехали.
– Да. Ты с Мариком сидел. А Светка пялилась. Всё время зыркала. На кого? На тебя или на Марата?
Виктор потемнел. Он тоже тогда обратил внимание на её взгляды, и эти взгляды были сквозь него – она смотрела на Марата Васильева!
– Это ты виноват! – вдруг сказал Виктор Усидскому.
