переигрывай.
– Реально, жалко.
– Да вы почти не общались. Кто он тебе?…
Виктор отвернулся к окну…
Автобус затормозил на полевом стане. Было время обеда, и все студенты уже пришли с поля.
Виктор взял на раздаче алюминиевую миску раскалённого, густо-красного борща и сел за общий стол под деревянным навесом.
– О чём допытывались? – пододвинулся ближе Юлий.
Усидский тоже сел рядом.
– Всё о том же, – он поднёс ложку ко рту, подул осторожно. – Горячий какой! В такой зной холодной окрошечки бы! А, господа, окрошечки не желаете? Или ботвиньи со льдом!
– Уймись. Без тебя тошно! – осадил Виктор. У Юлия спросил. – А что так интересуешься? Переживаешь?
– Ничего я не переживаю. Любопыствую, – отозвался Юлий. – Скучно здесь. А это, всё-таки, развлечение. Убийство, расследование.
Он посмотрел на Усидского:
– Что вы думаете об этом деле, Ватсон?
Тот усмехнулся:
– Запутанная история!
– Как это верно!
Усидский сказал, глядя в лицо Виктору:
– Витька, я сказал, что ты драться шёл с железкой в руке.
После он посмотрел на Юлия. Тот доброжелательно ощерился, всхохотнув:
– Сдал, сука!
– Я это сделал не ради справедливости, но ради правды! – сказал Усидский.
Юлий понял:
– Шуру Балаганова цитируешь из «Золотого телёнка».
Такие пикировки напрягали Виктора своей тупостью. Он отозвался, с показным безразличием:
– Сказал и сказал. Это все видели. Я не прятал железку.
Вдруг он почувствовал на себе пристальный взгляд. Он поднял глаза, и увидел Светлану. Она сразу потупилась.
У Виктора пропал аппетит.
– Пойду вздремну, – сказал он приятелям.
– Чё не доел? А второе? – крикнул вдогонку Усидский.
– Жарко, – отмахнулся Виктор. Они все ему остачертели.
Он пересёк небольшое футбольное поле, сел на корягу, задумался.
В день приезда он был неприятно поражён, когда их провезли мимо райцентра, где изначально обещали поселить, а выгрузили в маленьком поселении, в двенадцати километрах к западу. Домов было мало – около тридцати, даже не домов, а каких-то мазанок, слепленных непонятно из чего, и всё они были серые от времени и ветхие. Кирпичное здание магазина было закрыто на большой ржавый навесной замок. Почты не было, отдела полиции не было, представителей власти тоже не было. Странное сборище домиков, выстроенных как бы самостроем, просто так… Но стоял огромный, из серого кирпича, одноэтажный клуб – наследие канувшего социализма. И рядом, в кустах сухой, прошлогодней полыни, гипсовый обелиск погибшим на войне солдатам с отбитыми краями.
Единственной властью в этом забытом богом уголке был завклубом – молодой парень.
Уже с самого начала они обнаружили к себе недоброе расположение со стороны
