конечно, – ответила она. – Что за глупый вопрос!
– А обратно превратить сможете? – быстро вставила я.
– Если захочу, – беспечно заметила Эржебет. Затем с легким вызовом глянула на Тристана. – Хотите меня проверить?
Он на мгновение задумался, оценивая ее на самых разных уровнях.
– Давайте начнем с неодушевленных предметов, – сказал он наконец. – Полагаю, это возможно? В смысле, можете вы… преображать неодушевленные предметы?
– Скажите, что вам нужно, – произнесла она, раздвигая губы – почти расплываясь – в чарующей улыбке.
Теперь они улыбались друг другу, словно лучшие друзья. Тристан взволнованно закусил нижнюю губу, что придало ему очаровательно глупый вид.
Потом он сцепил руки перед собой и даже чуть напружинил колени в полуприседе, словно тренер, просчитывающий план игры. Впервые я заметила – мимолетно – что у него ладный зад.
– На сегодня ограничимся несколькими шагами на самом базовом уровне. Стоукс будет записывать. Миз Стоукс будет записывать, – быстро поправился он, предвосхищая ее недовольство.
– Жаль, те глупые аристократы уже умерли, – с жаром произнесла Эржебет. – Как бы я им могла сейчас отомстить!
– Забудьте про них, – сказал Тристан, – у вас без того дел будет предостаточно.
До конца вечера он давал Эржебет простые задания, а мы смотрели и
Сперва Тристан поставил в ОДЕК галлон белой краски и попросил Эржебет превратить ее в черную, что та и сделала, а после того как Максы взяли немного краски на анализ, вернула ей белый цвет (эту краску тоже взяли на анализ). Выяснилось, что Эржебет может придать краске любой цвет, например, точно в тон предмета, помещенного с нею в ОДЕК. (Ей не удавалось воспроизвести результат, если краска или предмет находились вне ОДЕКа – и ее, и Тристана это доводило до исступления). Затем он поручил ей сгибать металлические стержни в идеальные кольца, раскалывать камни, разбивать и восстанавливать стекло. К тому времени мы убедились, что никто, находящийся с ней в ОДЕКе, не может (по определению, вообще-то) сохранять ментальную когерентность, так что Эржебет теперь колдовала в одиночку. Ее действия внутри ОДЕКа оставались для нас полнейшей загадкой.
На каждое волшебство требовалось от пяти до двадцати минут. Поначалу успех взбодрил Эржебет, но после первого десятка экспериментов она начала выказывать признаки усталости. Тристан предпочел их не замечать и попытался выйти на новый уровень: попросил
