это видели? – Он ухмыльнулся, но его глаза не смеялись.
– Такое трудно не заметить, – осторожно согласилась волшебница, начиная подозревать, что Марк пришел сюда лишь для того, чтобы они с Кари не заглянули в соседский дом и не поняли, в какую передрягу влезла Зелина на этот раз. – Что-то… что-то… – Она никак не могла подобрать подходящее слово. – Что-то случилось? – выбрала, наконец, самое нейтральное.
Сосед скривился.
– Можно и так сказать. У нас небольшая проблемка. Маленькая такая… размером с императора, чтоб он издох поскорее.
– Ее заметили, – догадался метаморф. – Ничего страшного. Рано или поздно это должно было произойти, – добавил философски.
– Но мы очень надеялись, что сработает вариант «поздно», – не удержалась Лин, вытягивая шею, чтобы рассмотреть далекие окна поверх плеча Марка. – Ну и?..
– Ну и дело дрянь.
Она поморщилась. Когда в чем-то оказывался замешан император, друга как подменяли. Он ненавидел Его Величество Малдраба Четвертого всей душой. Ни время, ни расстояние не могли изменить его отношения к правителю, который однажды пообещал им с Лин недолгую и несчастливую жизнь, а в качестве «награды» за службу – смерть в один день.
– Мы вышли из тени? Плевать! Давно пора перестать бояться!
Увы, на самом деле волшебница не испытывала той бравады, которую пыталась показать.
Странная это жизнь, когда четверо беглецов разыгрывают спектакль перед всем миром… Малдраб Четвертый, семидесятилетний император Велли, считал Лин своим главным врагом, и, пожалуй, с точки зрения Его Величества такая ситуация вполне оправдана. Те, кто больше не нужен короне, тоже хотят жить, но разве это повод нарушать волю повелителя? Противиться его безумной жажде мести? Отказываться утолить его боль?
Волшебница верила, что прошлое осталось в прошлом. Приказывала себе верить! И каждый миг помнила, что это – обычный самообман.
Все на свете имеет причины и, порой, они скрываются глубже, чем кажется на первый взгляд. Когда-то Лин не сомневалась: ненависть императора – способ подавить горе. Принцесса, которую волшебница заменяла почти месяц, скоропостижно скончалась. Двойник продолжал жить… С точки зрения Малдраба Четвертого, одно это заслуживало плахи.
Но со временем Лин поняла кое-что еще, и решила, что судьба причудлива в своем стремлении к равновесию. Лучше бы волшебнице вовсе не размышлять о прошедших днях, потому что воспоминания приводят к выводам, а некоторые из них крайне болезненны.
– Скорее, не мы вышли, а к нам кое-кто пожаловал, – негромкое замечание Марка вывело ее из задумчивости.
– Кто? – Кари, сам того не замечая, сделал шаг в сторону, заслоняя собой жену.
– Это надо видеть, – вздохнул сосед. – Потому что на слово вы мне не поверите.
«Ну так пойдем!» – собиралась сказать Лин, которую ужасно раздражали недомолвки – правда, лишь в тех случаях, когда загадками говорила не она сама.
За оградой
