я принялся натирать изделие, создавая эффект состаривания. Посмотрев на результат, я решил добавить этой вещи еще лет тридцать-сорок и принялся тереть ее еще усерднее. Готово.
Когда длинноволосый худощавый гончар Николай посмотрел на то, что получилось, мне показалось, он глубоко задумался. А затем взял предмет, похожий на миниатюрное шило с деревянной ручкой, и предложил написать что-нибудь на поверхности нижнего блюдца, которое служило подставкой всей конструкции. Идея родилась мгновенно, и в основании подсвечника образовались три слова: «ОГОНЬ ТВОЕЙ ДУШИ».
На этом сегодня можно было закончить. Пока я упражнялся с подсвечником, Алена слепила на электрическом гончарном круге с каким-то иностранным логотипом на боку новую мисочку – то ли для супа, то ли для салата.
– Николай, – обратился я к гончару, – как мне получить такой перелив красок, как здесь? – И я указал на удивительной красоты кувшин с беломраморными прожилками на коричнево-зеленой глазури.
– Все получится, друг мой, просто нужно после покраски обжечь твой подсвечник в печи, и там огонь сделает свое дело.
А дальше он произнес фразу, которую я почему-то помню до сих пор:
– Огонь – великий мастер.
Всю обратную дорогу мы ругались. Во мне все бурлило. Очень хотелось после лепки пойти в домик пекаря и вместе приготовить пиццу. Но Алена сказала, что там, скорее всего, много народу и вообще, ее ждет клиентка в маникюрном салоне. Я стоял в нерешительности.
– Ну хорошо, едем в сторону дома.
– Нет, если ты хочешь, пойдем.
– Но я же вижу – ты не хочешь, поэтому идем к машине.
– Ну, я и так дома готовлю, вам, мальчикам, не понять.
– Так я бы сам испек пиццу для нас. И потом – я проголодался, а ты не даешь мне делать, что я хочу.
– Но если ты хочешь, то почему мы идем к машине?
– Потому что ты не хочешь и мы уже промочили ноги.
– Так чего ты тупишь, пойдем за пиццей.
– Послушай, у тебя трудности с принятием решений. Это то самое, что разрушает наши отношения. То хочу, то не хочу. Определись. Весь этот день я посвятил прежде всего тебе и твоему творчеству. Но сейчас настроение испорчено из-за ерунды. Зачем ты это делаешь?
– Ты великий манипулятор, хочешь, чтобы все было по-твоему!
– Да, хочу. И хочу, чтобы женщина подчинялась мужчине, у меня патриархат, и по-другому не будет. Не знаю, как там принято у тебя в семье, а у меня будет так, поскольку я считаю, что так лучше прежде всего для тебя самой!
Ситуация была накалена до предела. Тогда я быстрым движением сорвал с ее шапки пушистый помпон, пристегнутый на пуговицу. Эту смешную шапку со сменными помпонами мы купили в Кельне прошлой осенью, еще до санкций и обвала рубля.
– В знак того, что твое состояние сейчас непотребно, я срываю с тебя этот помпон и прицеплю его только тогда,
