отдохнем уж хорошо, это точно. Девятый раз едем. Причем в одно и то же место, в тот же самый отель.
– А вам не хотелось бы посмотреть что-нибудь новое, интересное? – недоумевая, спросила я и представила, как в десятый, юбилейный, раз чету Удальцовых в аэропорту радостно, как самых дорогих гостей, встречают турки с разноцветными воздушными шариками и плакатами.
– Я разве еду туда смотреть? Для меня важно наличие, – он подался вперед и начал загибать пальцы, – кровати, еды, бара и бассейна.
Польщенно отвалившись на спинку кресла, ни к селу ни к городу принялся посвящать меня в секретные подробности своих заграничных поездок, до которых мне не было дела. Я сменила тему, напомнив о ждущих проверки документах.
– Хорошо, – просмотрев, заключил Удальцов и поставил подпись. – Хорошая работа!
Мне не раз западало в душу желание проникнуться тем успехом, который испытывал Макс, а теперь еще и Пьеро, когда зал купал их в аплодисментах. Восторг, самозабвение, исступление? Ощущение себя значимым, а не рядовым винтиком в странном механизме госаппарата. Каково обладать сверхспособностью – управлять настроением зала? Нажимать на кнопочки, дергать за рычажки, выплескивая из людей притаившиеся эмоции. Хоть на секундочку, но мне непреодолимо захотелось это узнать, прочувствовать, прожить. И невпопад я ляпнула:
– А не могли бы вы поаплодировать мне?
– Что?
– Ну, похлопать в ладоши?
Удальцов посмотрел на меня с таким ужасом, будто я попросила его станцевать голым на столе у прокурора.
– А может, тебе еще зарплату выплатить? – зло кинул он.
Я обмякла на стуле, почувствовав, как опустились плечи. На глаза навернулись слезы, но я сдержала их. Это было больно, равносильно удару по лицу. Лучше бы швырнул в меня документом и прогнал прочь, чем то, что он сказал. Месть за несостоявшийся перепихон в его машине.
– Я сегодня уйду пораньше? – словно не расслышав его вопроса, спросила я. – Я все сделала.
– Куда ты все бегаешь? На свидания что ли?
– Да нет, что вы! Какие могут быть свидания? – Я улыбнулась, сквозь силу сглатывая ком в горле. – Подрабатываю.
– Подрабатываешь? Где? Кем?
– В подъездах полы мою. На поездку в Турцию, конечно, не накопить, но на проезд и обед хватает.
– Господи Боже! – Удальцов потер пальцами виски. – Просто законченный детский сад! Скажи тебе слово, ты найдешь десять.
– Так я пойду пораньше? – настаивала я.
– Делай, что хочешь! – И, наконец-то, швырнул бумаги. – Можешь вообще не появляться здесь!
– Тогда я пойду, спасибо.
Повернувшись к нему спиной, я направилась к двери. Через пару минут ноги неслись по знакомой дорожке через дворы. Театр притягивал, как магнит, и я послушно шла навстречу.
