создание обладало другой красотой, не вызывающе-броской, не напомажено – макияжной, а естественной, и потому более притягательной.
Ясно, что волосы её не знали гребёнки. Их никогда не украшали заколки и пряжки. Однако своим здоровым, естественным цветом и пышностью они ничуть не уступали ухоженным волосам, дежурно скалившихся моделей с обложек глянцевых журналов.
Глаза красавицы были закрыты. Но Дронов помнил их живой блеск и красоту. Видел их выражение и в минуты радости и в минуты отчаяния. Длинные и совсем не накладные ресницы мягко оттеняли чуть обострившиеся, нежные черты её наивного лица.
Пухлые губки, которых никогда не касалась помада, были полуоткрыты. Словно чего-то ждали. Ему вдруг захотелось прикоснуться к ним своими устами. Но он переборол в себе эту минутную слабость.
Чистая кожа строптивой золушки дышала свежестью и здоровьем. Цветок только-только расцвел, и красоту его ещё не тронуло немилосердное время.
«Любопытно, как бы выглядела эта пещерная красавица, – с улыбкой прикинул Дронов, – если бы посетила салон красоты да приоделась в приличном супермаркете. Наверняка, очень даже недурно. И вся эта нетронутая, хрупкая красота должна достаться какому-то волосатому чудовищу? Причём, без её на то согласия! Как, всё-таки, несправедливо устроен этот пещерный мир…
Впрочем, современность ничуть не лучше. Просто, она более изощрённа и цинична. И, потом, зачем ему вмешиваться в события, которые произошли сто пятьдесят веков тому назад? Смешно и немного грустно».
И всё же при одной лишь мысли о том, что на это дивное создание покушается какая-то волосатая полуобезьяна, Дронова передёрнуло от отвращения. Что ж, на то и существует человеческая натура, чтобы выражать свои эмоции! Здесь уже ничего не поделаешь…
Путешественник во времени прошёлся ещё немного вдоль берега, пока не нашёл подходящую земляную пазуху. А беглянка всё не приходила в себя. Видно, усталость и шок, вызвавшие обморок, мягко перешли в стадию глубокого сна. Её организм требовал отдыха, а потому выбрал именно такой способ защиты.
Дронов бережно опустил спящую красавицу на землю и принялся благоустраивать её временное пристанище. Сбил, нависающие сверху, комья земли. Оборвал обнажившиеся корни. Плотно утрамбовал основание будущего ложа. Нарубил армейским ножом целую вязанку веток папоротника. Устроил из них в нише королевскую постель. Уложил, всё ещё пребывающую в беспамятстве, красавицу на роскошное ложе. Заботливо поправил её пещерный костюм из шкуры. Тщательно замаскировал импровизированное пристанище юной беглянки снаружи. Подумал даже о том, что она, очнувшись, захочет есть. Собрал с ближайших деревьев целую горку плодов, сочных и спелых на вид. Гостинец положил у изголовья спящей красавицы: пусть сама решает, что съедобное, а что нет.
После трудов праведных, сам немного
