спросил:
– Ты поняла меня, дитя моё?
Глаза девушки доверчиво глядели на странного монаха.
– Поняла, отец мой.
Глеб прекрасно осознавал, какой опасности подвергал он и себя и свою спутницу. О себе он не думал. Он беспокоился о хрупком существе, защиту которого он взял на себя, и будущее которого рисовалось ему весьма туманным…
Они покинули темницу, в которой мирно спал Агэпито. Путешественник во времени запер за собой дверь. Они двинулись по сумеречному коридору к выходу. Дронов сильно сомневался, что увальни у входа пропустят их на волю. Его ряженая спутница может вызвать у них подозрение. И в этом случае не избежать неприятностей с неясным исходом. И тогда Дронов надумал перехитрить их. Он решился на психологический трюк перед самым их носом. Прежде чем направится к выходу, Глеб вознамерился нанести визит начальнику тюрьмы. На глазах у обломов. Этот трюк поможет, как полагал он, снять подозрения относительно его очаровательной спутницы!
Главный тюремщик сидел на богатом стуле за своим столом. При виде нежданных посетителей, у него отвисла челюсть.
– Святой отец? Не ожидал увидеть вас здесь и… так скоро. Да, вы, я вижу, не один…
Подозрительно вытаращился на бывшую узницу.
– А откуда взялся этот очаровательный юноша? У меня, в штате, его не было. Здесь что-то не так…
Дронов не дал ему излить свои подозрения до конца. Он молниеносно проделал с ним тот же трюк, что и с его подчинённым. Начальник тюрьмы сразу обмяк. Путешественник во времени откинул его на высокую спинку стула и надвинул ему на глаза шляпу. Получилась вполне правдоподобная картина глубоко задумавшегося человека с объемным кошельком на поясе.
Неожиданно подала голос Изабелла:
– Отец мой, у него мой кошелёк
Трепетно относящийся к частной собственности, Дронов спросил:
– Ты уверена в том, что это твой кошелёк, дитя моё?
– Да. Он отобрал его у меня перед тем, как отвести в темницу…
Дронов отстегнул кошелёк и спрятал его за пазуху. Они тут же покинули апартаменты главного тюремщика. Перед тем как закрыть дверь, Дронов выдал прощальную тираду, да так громко, чтобы его хорошо услышали амбалы, охранявшие вход в тюрьму.
– Я ухожу, сын мой. Провожать меня не нужно. Стража на входе, я надеюсь, и так пропустит меня. Да поможет тебе всевышний в твоём таком благородном, и таком нужном людям, деле, сын мой!
Закрыв дверь, Дронов решительно двинулся к выходу. Его спутница с той же решительностью последовала за ним. Стража почтенно расступилась, удивлённо глазея на странного монаха, и подозрительно таращась на, невесть откуда взявшегося, юного тюремщика. Однако если начальник не возражал, то и они, тоже, должны были поступить аналогичным образом.
Монах и юный тюремщик вышли на улицу. Поначалу, шли неторопливо, чувствуя своей спиной пронзительные
