призналась Анжелика. – Но что-то ужасное.
– Почему так случилось? – не отставала от подруги Доротея.
– Мы же поляки. И мы воевали против русских. А потом проиграли. Теперь Польша – это Россия, а у нас земель почти нет, – разъяснила ей подруга.
– Ничего себе, – Дотти впервые в жизни слышала про Польское восстание. – А почему вы воевали против русских?
– Потому что Екатерина Кровавая раздробила нашу страну на несколько частей. Что-то отдала Пруссии, что-то Австрии, а Варшаву себе забрала. И короля Станислава свергли, – объяснила Анжелика так, как объясняли ей самой.
– А твоя семья воевала против России? – спросила Дотти.
Анжелика пожала плечами. Она сама не могла уверенно сказать, так ли это. Судя по тому, что говорили её бабушка, дед, оба дяди и мать, русских и Россию в её семье ненавидели. Старший её дядя, князь Адам, воевал против них, говорят, но он никогда не рассказывал об этом, особенно сейчас, когда числился в свите русского принца Александра.
А Доротея больше ничего и не спрашивала. Она думала – что будет, если вдруг государю захочется разделить Остзейский край? Произойдёт ли восстание? Война? И не у кого было спросить.
…После выпуска Мари и Дотти из одного монастыря были отправлены в другой – в покои императрицы в качестве фрейлин. Госпожа Бок по-прежнему жила с ними, приглядывая за их поведением. Мари и здесь пользовалась успехом. Всегда первая в котильонах и гротфатере, она кружила головы юным офицерам. Однако и женщины любили её, не считая серьёзной соперницей.
Дни Доротеи были однообразны и тоскливы. Петербург в павловское царствование превратился в плоский немецкий город. Император не казался Дотти столь уж страшным, как о нём говорят. Ее брату Алексу, теперь прапорщику Семёновского полка тоже. Они часто виделись, много друг с другом говорили и сошлись на том, что Павел страшен только для слабых духом. И для самого себя.
Балы при Павле весельем не отличались. Дотти вечно стояла за спиной императрицы, видела, что все двигаются, как манекены, сама танцевала, как заведенная – кто-то приглашал её, она принимала приглашение, делала па так, как учили, потом раскланивалась с кавалером и шла на свое место. Люди прекрасно знали об искусственности павловских балов. Император следил сам за всем, как заправский церемониймейстер. Завтра – плац-парад, а послезавтра – церемония мальтийских рыцарей. Люди играли роль марионеток. Будешь своевольно марионеткой – попадёшь в Сибирь. Прямо с бала или парада.
Император даже и забыл, что его супруга имела некую подругу-сестру. Дети этой подруги выросли. Один сын – расторопный худенький мальчик, мечтающий быть произведенным в поручики, всегда одет по форме, не к чему придраться. Говорят, сам следит за всем, не доверяя ни дядьке, ни слуге. Другой тоже милый юноша, но выглядит как-то хило – пусть идет по гражданской. Первая дочь – красавица, вторая – дурнушка. Но так всегда бывает. И да, дети
