брови, как топот многих маленьких ножек тут же стих вдали.
Воины постепенно отставали, и вскоре с чужаками остался лишь сам вождь, да еще с пяток наиболее крепких парней. Они прошли через все становище, и остановился Завулон лишь у самого крайнего строения, стоящего немного на отшибе. Над входом в него были закреплены огромные лосиные рога.
Из-за шкур послышался кашель, полог поднялся, и очам мужчин предстал древний старец, сгорбленный, словно старый гриб. Одежда его была увешана множеством фигурок зверей и людей, вырезанных из кости. В руке он держал палку с закрепленной на конце вороньей головой. Глаза птицы блестели, и казалось, что она внимательно следит за происходящим.
– Привет тебе, колдун, – сказал Завулон торжественно.
«Колдун, маг» – Харальд нахмурился, и сама собой вспомнилась первая, пусть и неполноценная, встреча с настоящим волшебником.
Людей, обладающих магическими способностями, не так много, настоящих магов – и того меньше. Тех же, кто добрался до власти, вообще единицы. Именно их, повелевающих сотнями родовитых, и называют Владетелями. Между Владетелями поделены почти все обитаемые земли, им платят дань и дают войско даже самые могучие из родовитых, именно сильнейшие маги начинают и ведут войны. К одному из Владетелей в ученики и стремился Харальд.
Живут истинные владыки мира в основном в замках, словно обычные люди. Так, по крайней мере, думал Харальд. Пока не добрался до обиталища Владетеля северо-восточных земель, Свенельда, вассалом которого, собственно, и является род Тризов.
Последний раз юноша спросил дорогу всего пяток верст назад и очень поразился, когда из-за поворота появилась небольшая деревенька, не имеющая ничего общего с могучим замком, что рисовался в воображении. Серые убогие дома, пестрые коровы на зеленой лужайке, запах навоза.
Сдерживая гнев (неужто его обманули?), Харальд остановился и постучал в ворота крайнего дома. За забором басовито залаяла собака, послышался скрип двери. Затем калитка распахнулась, и глазам путника предстал тщедушный селянин. Голубые глаза его лучились хитростью, а соломенного цвета волосы и борода торчали в стороны, придавая лицу мужика сходство с солнцем.
– Что угодно родовитому господину? – спросил селянин, с ходу распознав, кто перед ним.
– Скажи, – чуть высокомерно ответил Харальд. – Как мне доехать к замку мага?
– Э, – крестьянин покопался в соломе, заменяющей ему волосы. – Так нет у него замка-то. А живет он там, в лесу. Вон за домом Кривого Хегни тропка начинается!
Грязная рука поднялась, указывая путь.
– Вот туда и езжайте, родовитый господин. Харальд вскочил в седло и двинулся к дому Кривого Хегни.
За ним обнаружилась тропка. Неприметная, она обезумевшей змеей вилась среди исполинских дубов. Меж ветвей беспечно перекликались птицы, а Харальд все пытался осмыслить слова светловолосого, «Нет замка – это как? – думал он, предоставив коню самому выбирать тропу. – Что-то этот холоп путает».
Так
