головного мозга. Вот только рановато они у меня проявились. Обычно бывало попозже. Старею, наверное…
Татарин выпрыгнул из джипа, подбежал.
Я посмотрел на него так, что он подавился словами. Хотел, наверное, спросить, что случилось. Не спросил. Протянул мне платок, чтобы я вытер морду. Я вытер и бросил платок в лужу рвоты. Спросил, присаживаясь на капот «запорожца»:
– Где ты был, урод? Пиво пил?
Рамис захлопал глазами. Я подумал, что если он сейчас пожмет плечами, то я ему врежу. Сначала засажу в кривой тонкий нос, а потом схвачу за волосы и буду колотить его тупорылую башку о капот до тех пор, пока она не расколется.
Где он был, падла?!
– У нас колесо взорвалось, – сказал он, отступая от меня на полтора шага. – Переднее правое.
– Да? – Весь мой запал угас. Словно из шарика стравили воздух. – Ну хорошо, хоть не запаска рванула! Все целы? Не ушиблись? Ну и славненько!
– Колесо взорвалось. Такого никогда не было…
– Не было? Ну, какая херня! Все когда-то бывает впервые.
– А у тебя что случилось?
Я рассказал. Не дослушав, Татарин бросился в «запорожец» и, словно лох, у которого умыкнули борсетку, перевернул весь салон. Сумки, естественно, не нашлось, и тогда Рамис испустил долгое проклятье на родном языке.
– Что будем делать?
Он промолчал. Я достал сотовый телефон… Попутно проверил карманы: все было на месте, и бумажник с деньгами, и бумажник с водительскими документами, и ключи всякие, и зажигалка «Зиппо» в позолоченном корпусе. Я нашел в памяти «трубки» номер «лошади», нажал кнопку набора. Вытянув шею, Рамис ждал с таким напряжением, что мне стало смешно.
Аппарат «лошади» был отключен. С тем же результатом я перезвонил. И опять спросил у Рамиса:
– Что делать?
– Надо ехать на место, к «Лесной».
– И что?
– Ждать. Должна же она позвонить!
– Сомневаюсь…
Все-таки мы поехали. Я просидел в «запорожце» тридцать минут. На связь со мной никто не вышел.
Цыганков прохаживался по кабинету, и весь его вид говорил: «Ну и напороли вы тут без меня!»
Я сидел в кресле, вытянув ноги. Болела голова, болела грудина. Саднило правую голень – по ней пришлось несколько сильных ударов. На столике, в пределах досягаемости руки, призывно блестело спиртное, торопливо организованное секретаршей. Сто граммов «Чиваса ригал» я принял и на этом успокоился. Виски немного притупило ощущение боли.
Рамис сидел перед столом на неудобном жестком стуле. Мусолил в руках сигареты, но не курил. Ему отводилась роль проштрафившегося школяра, и он ее терпеливо играл. Рассчитывая, наверное, в глубине души, что пройдет какое-то время, и он поменяется с Цыганом местами.
А Цыганков был на коне. В Прибалтику он слетал не напрасно, раздобыл кое-чего, но убийство Кушнера отодвинулось на второй план под напором сегодняшних бед. И Лев Валентинович анализировал их:
– Существуют
