коричневым сахаром и перцем. Его разливали прямо из чугунного котла в маленькие глиняные пиалы.
Выстояв очередь, в которой были в основном девушки возраста Гуннивы, посланницы купили несколько кульков сладостей, состоящих по большей части из риса и меда. На деревянных ящиках, накрытых зеленым шелком, были разложены товары: домашняя утварь из меди, дерева и кожи, увеличительные стекла, заводные игрушки и свечи разных форм и расцветок. Но нужны были покупки другого рода, и девушки проходили все дальше вглубь торговых рядов – мимо музыкантов со скрипками странного вида, мимо фехтовальщиков длинными копьями, мимо зверинца с хищными котами, мимо театра танцующих автоматов, которых не было видно из-за шумной толпы зрителей.
Девушки немного задержались посмотреть на пляску рыб: в шатре с тремя стенами стоял огромный, в два человеческих роста, шарообразный аквариум с черно-золотыми пятнистыми рыбками размером с ладонь, чьи хвосты походили на крохотные кусочки шифона, опущенные в воду. Рядом на боку стоял барабан, почти такой же большой, как и аквариум. Свирепого вида олонец, одетый только в набедренную повязку, выстукивал на нем сложный ритм, отчего вода в аквариуме ходила ходуном, а рыбки косяком бросались то в одну, то в другую сторону, ведомые течением и своими сородичами.
Насмотревшись на рыбок, Гуннива устало застонала:
– У меня разболелась голова, пойдем уже дальше…
Луиза отметила, что впервые за долгое время не услышала в голосе фрейлины желчи, и поспешила вслед за ней. Наконец они нашли лавку с товарами, которые не оставили бы равнодушной ни одну девушку: гребни с речными жемчужинами, музыкальные шкатулки, инкрустированные перламутром и эмалью, с секретом и хитроумным замочком, миниатюрные записные книжки, отрезы шелка сказочных расцветок и звенящие в потоках воздуха металлические трубочки «песен ветра». Здесь тоже толпились шумные городские девицы, которые с энтузиазмом запускали пальцы в груды бус и перебирали платки. Немного потолкавшись, Гуннива со знанием дела принялась выбирать сувениры для принцессы. Луиза полностью доверяла ее вкусу и просто рассматривала прилавок. Особенно ей приглянулся отрез серебристого шелка в нежно-розовых пионах, которые были настолько капризны, что не росли даже в королевской оранжерее. Протянув руку, она погладила ткань – та скользила под пальцами, как кошачья шкурка. Внезапно Луиза ощутила, как кто-то настойчиво дергает ее за край платья. Обернувшись, она увидела крошечную старушку со сморщенным, как картофелина весной, лицом. Та была укутана в сливового цвета хламиду с длинной бахромой и увешана яшмовыми бусами, которые, оттягивая ее тонкую шею, словно пригибали женщину к земле. Протянув к девочке скрюченную лапку в массивных перстнях, старушонка настойчиво залепетала тонким голоском с сильным акцентом:
– Будусейе, девчонке, хочис?
Луиза отшатнулась:
– П-простите, что?
– Да-да,
