А то и молнией шарахнет, и тогда останется от тебя только сочный кусок мяса, обжаренный до хрустящей корочки.
Мальчишка рассеянно отмахнулся.
– Не. На самом деле молния – это редкость, только у родового оружия встречается. Так наследники правящего дома развлекаются, ну и хранители иногда: у остальных-то магия, считай, тю-тю. Поэтому в большинстве своем ушастые на клинках руны рисуют. А руны – дело темное, одну линию чуть скосишь, и получишь вместо меча кривую загогулину. Да и умельцев, кто знает, как их правильно выводить, осталось всего ничего, поэтому ушастые чаще берут на вооружение простые руны, которые не могут прибить на месте. Зато сообщить хозяину о местонахождении оружия – запросто. Как сигнальный маяк – за тыщи верст видать, а там… уж на что фантазии у эльфа хватит, такая и смерть будет. Хочешь – повесят, хочешь – руки обрубят по самые плечи. Они смертных не шибко жалуют, но о расовых войнах помнят – по-крупному в конфликты не лезут. Зато мелочь вроде нас с тобой за разумных не считают, вот и отрываются при первом удобном случае.
– Хорошо сказал, – прогудел совсем рядом мощный незнакомый бас. От общего костра отделился здоровенный детина и, ковыряясь в зубах, неторопливо подошел. – Только все не так плохо, как ты говоришь.
Белик приметил этого великана еще раньше – в основном из-за громадного роста и широченных плеч, про которые в деревнях метко говорят: косая сажень. Чем-то он походил на вставшего на дыбы медведя – такой же здоровый, заросший почти до бровей. Даже ходил вразвалочку, неуклюже переваливаясь с боку на бок. Но при этом носил на плече секиру столь внушительных размеров, что в его присутствии хотелось невольно присесть, лишь бы не попасть под горячую руку. А ладонь у него, кстати, была пошире, чем иная наковальня. Его из-за этого так и звали – Молот.
– Я вот слыхал, что перворожденные законы чести блюдут, – пробасил великан.
– Когда им выгодно, может, и блюдут, – тихонько фыркнул Белик, а Аркан с рыжим скептически переглянулись. – Но у них понятие чести с нашим изрядно разнится. Иногда даже настолько, что порой и не знаешь, кто из нас больший подлец.
– Поосторожнее, пацан, – предупреждающе протянул еще кто-то, и из-за спины Молота вывернулся еще один воин с парой длинных мечей за плечами. Он был обрит наголо, одет очень просто, зато двигался так плавно и тихо, что это поневоле вызывало уважение. – Если эльфы услышат, то можешь считать, могильный холмик тебе обеспечен.
Белик кротко взглянул в неулыбчивые темные глаза незнакомца и пожал плечами.
– Хочешь сказать, я не прав?
– Может, в чем-то и прав, – проворчал Аркан. – Да только остроухие разбираться не станут: вжик – и полетит твоя голова с плеч. Один раз стерпели, но второго не простят, так что придержи язык, пацан, пока и в самом деле не отрезали. Слышь, Ирбис, там жрачка не готова?
– Не, – мотнул головой подошедший воин. – Сказали, еще с полчаса.
– Дерьмово. Я голоден.
– Я тоже, – прогудел Молот.
Весельчак вдруг
