знаю, – говорит он мне, – что любая русская женщина была бы счастлива выйти за муж за пакистанца.
– Почему это вы так решили? – спрашиваю я с удивлением.
– Так у вас же в стране есть нечего. Даже за водой, чтобы умыться, очереди на улице выстраиваются, не то что за хлебом, мясом или колбасой.
Я, конечно, знаю, что у нас в стране бывают очереди, но не затем же, чтобы умыться. С этим я никак не соглашаюсь, и пытаюсь доказать, что он говорит чепуху. Вспоминаю при этом то, о чём рассказал недавно Абид, да и то, что я вижу собственными глазами, когда выхожу за ограду нашего посёлка в Гудду. Там сразу за воротами начинаются глиняные домики без окон и дверей, в которых водопровода вообще не только не было, но и не предвидится.
Продавец кур в непонятного цвета майке сидит с поджатыми под себя босыми ногами на четырёхколёсной тележке возле сетки, в которой в ожидании покупателей теснятся друг на друге десятка два птиц с короткими розовыми гребешками. Дальше стоят столики с овощами и фруктами, сладостями и сигаретами. Их продавцы ничем не лучше первого. Это местный базар. Мимо проходит караван верблюдов, медленно поднимая долго не садящуюся пыль.
Трудно себе представить, чтобы хоть одна из наших девушек согласилась выйти за муж за одного из этих торгашей.
Эджаз соглашается с моими доводами, но тут вступает в разговор Нияз, который поправляет своего коллегу по работе, говоря:
– Мистер Раджа имел в виду пакистанцев, которые ездят к вам в страну. Это обычно богатые люди. Конечно, продавец бананов не сможет поехать на учёбу за границу. Но пакистанцам не разрешают жениться на русских девушках. Тут свои законы.
Да, законы в Пакистане не такие как у нас. В этом я очень скоро убедился, когда неожиданно оказался свидетелем пакистанской свадьбы.
Н и к а
После работы, приехав домой и отдохнув пару часиков в послеобеденном сне, я обычно отправлял ся на рыбалку или просто погулять с фотоаппаратом. В этот раз я шёл по нашему посёлку, который состоял из довольно благоустроенных домов, поскольку вместе с советскими специалистами здесь жила и местная пакистанская знать.
Ещё издали я почувствовал запах жареного мяса и каких-то специй. Пройдя дальше, увидел на большой площадке свадебные шатры. Перед одним горел костёр, над которым разместился большой чугунный котёл с варевом, дальше было нечто вроде мангалов. Люди в шельвар камизных костюмах, состоящих из шаровар и длинных рубах навыпуск, сновали по двору, занятые приготовлением пищи и других свадебных мероприятий.
Завидя меня с фотоаппаратом, направленным объективом на свадебные шатры, я тут же был приглашён кем-то в один из шатров. Это оказалось специальное место для мужчин. Внутри стояли скамьи, на которых чинно расселись гости, среди которых были и мои знакомые. Перед всеми на особо сооружённом постаменте лежало что-то вроде валика из подушек – место для жениха.
Шатёр вмещал около ста человек и вскоре
