вещь, – сказал он. – Хотя это, наверное, глупость…
– Обожаю глупости, – воодушевился инспектор. – Они хоть на некоторое время дают мне возможность почувствовать себя умником.
Тут Корелл напомнил коллеге о его загадочных логических выкладках на полях протокола.
– Хотелось бы знать, что вы имели в виду под всем этим.
Риммер не знал, что сказать.
– Случайные заметки, – наконец нашелся он. – Стал бы я всерьез забивать этим голову…
Тем не менее Корелл настаивал.
И тогда инспектор объяснил ему, что на допросах Тьюринг говорил о неких математических парадоксах. Не тех, что обнаруживаются в ходе решения конкретных задач, стоящих за математической логикой в целом. Можно как угодно переставлять цифры, но то, что получится в результате, будет либо правдой, либо нет.
– Он совсем меня заморочил, – признался Риммер.
Но речь, по его мнению, шла не просто о головоломке, за всем этим стоят очень серьезные вещи. Те, над которыми ученые ломают головы не одно столетие. Они же и подвигли Тьюринга сконструировать некую машину.
– Что за машина? – спросил Корелл.
– Целая серия машин, насколько я понимаю, над которой он работал здесь, в Манчестере.
– Вы это наверняка знаете?
Полной уверенности у инспектора не было. Все это находилось далеко за пределами его понимания, но Тьюринг как будто и в самом деле изобрел нечто невероятное.
– Доктор Тьюринг говорил, что это математики выиграли войну.
– Что он имел под этим в виду?
– Точно сказать не могу… Он вообще говорил много странного. Например, что эти машины могут думать, как вы или я.
– Я тоже что-то такое слышал, – признался Корелл. – Но ведь это не может быть правдой?
– Во всяком случае, понять такое нелегко.
– Насколько я знаю, Тьюринг не считался особо выдающимся математиком, – добавил Корелл, сам не зная зачем.
Эта фраза вырвалась у него сама собой. Возможно, основанием для нее послужили газеты, которые почти не писали о Тьюринге. А может, таким образом он просто хотел прибавить себе авторитета в глазах коллеги. Так или иначе, Леонард не думал вилять хвостом перед Риммером с целью его разговорить.
– Наверное, он лишь немного ввел меня в курс дела, – ответил инспектор. – Но это был славный парень. Он угощал нас вином и играл на флейте «Молли Малоун»…[17] та-та, та-та… – тут инспектор напел мелодию. – Плохо кончил, очень плохо… – добавил он.
Корелл промямлил что-то насчет того, что «нет ничего удивительного в том, что Тьюринг лишил себя жизни, учитывая все обстоятельства», и на это инспектору, конечно, было чем возразить. Он рассказал об одной женщине с Олтон-роуд в Уилмслоу, о некоей Элизе, и первым делом спросил, слышал ли о ней коллега, потому что это весьма почтенная дама. В годах, конечно, но гладкая и сдобненькая, «с весьма выдающимся задом». Риммер
«Молли Малоун», или «Моллюски и мидии», – популярная ирландская песня, ставшая одним из неофициальных символов Ирландии.
