продолжал сопротивляться, но не долго. Прижатый к земле лицом вниз, он всё ещё делал попытки вырваться из схвативших его рук, но и его силы иссякли, и он, рыча от бессильной ярости словно зверь, прекратил сопротивление.
Над поверженными инопланетянами склонилось уродливое лицо старика.
Из-за вас я не прошёл очищение и перевоплощение! – кричал он, и от злобы его лицо подёргивалось в конвульсиях. Из-за вас я не смогу перевоплотиться ещё двадцать пять лет, и кто знает, проживу ли я их! Я не хочу превратиться в тех, и он, не оборачиваясь, показал рукой за спину! Не хо-чу-у!!! – вновь, чуть не плача, дико завыл он. А затем, всё так же беснуясь, закричал: «Закройте их в камеру! Закройте этих чёртовых ублюдков! Уберите их с глаз моих!»
Сопротивляться было бесполезно. Астронавтам грубо помогли подняться. Конвоируемые десятком «победителей», подталкиваемые в спины, они двинулись за злобным стариком.
Слышали, что он сказал? – шагая между мужем и братом, прошептала Мария. Поневоле взбесишься, когда вокруг вон какие красавцы, а ты, как был стариком, так им и остался.
– Мария, ты не очень-то! – ревниво возмутился Мигель. Кра-сав-цы…! Ишь, ты! Я тебе покажу «красавцев», дай только…
– Тише вы! – зашипел на них Хосе, – нашли время ругаться. Не у себя дома.
Под предводительством старика, вся группа приблизилась к открытому входу в ближайшую пирамиду.
Хорошенько рассмотреть её они не успели из-за отсутствия освещения, но и того, что они увидели при свете луны, было достаточно, чтобы понять – башня-крепость, также как и стена была построена из каменных, хорошо подогнанных блоков. Вход достаточно широкий и высокий, чтобы в него могли пройти стоящие в ряд пять человек. За входом располагался широкий коридор, который мгновенно залился ярким светом, на мгновение ослепивший троих астронавтов.
Пленные остановились, но, грубо подталкиваемые в спины, вынуждены были сделать несколько шагов вперёд. В то же мгновение пол под их ногами исчез, и они, издав громкий вопль ужаса, провалились в пустоту.
* * *
Они скользили в какой-то гладкой трубе, и в полной темноте. Ухватиться за какой-нибудь выступ, чтобы задержать своё скольжение, не было никакой возможности, потому что выступов не было, а была только гладкая поверхность.
Сколько времени продолжалось их путешествие в трубе, и какое расстояние пролетели, они определить не могли.
Но, наконец, их полёт внезапно закончился, потому что они со скоростью снежной лавины влетели в слабо освещённое помещение. Перекувыркнувшись два-три раза, словно циркачи, делавшие по несколько кульбитов подряд, пленники, в разных позах повалились друг на друга.
При таком слабом освещении нельзя было хорошенько рассмотреть место падения. Но всё же Мигель почувствовал под собой что-то твёрдое – это был пол, покрытый слоем сухой, пахнущей летом и солнцем, травы.
Мигель,
