минут его общения с Анной, то, узнав о его фантазиях и о происходящем в данный момент, могла вообще сойти с ума. Из-за чего же он не мог ей изменить сейчас, ведь, если бы Анастасия Николаевна умерла от горя, то и душа его, и тело обрели бы свободу, способность делать все, что только угодно. И те не мене, статский советник не собирался принимать рискованных действий ни в отношении Анастасии Николаевны, ни в отношении Анны. Почему? Ответ был прост – рано… пока еще рано.
– Почему вы так холодны ко мне, Александр Леонидович? – его отвлек ласковый голос девушки.
Только сейчас он заметил, что рука ее, доселе скользившая вверх, остановилась где-то посередине его бедра. Плоть требовала ее ласк. Пламя терзало чресла.
– Анна… – произнес Лагардов, посмотрев ей в лицо и встретившись с умоляющим взглядом.
– Поклянитесь, что ведете себя так не из-за моей семьи, не из-за Анастасии, а только из-за Алеши! Скажите, что и в самом деле вы соблюдаете верность только ради сына! – скоро сказала красавица. – Я отдаю вам сердце и хочу знать точно, что мои чувства взаимны.
Она быстро расстегнула пуговицы шубы, схватила его за руку и прижала ее к своей груди. Ошеломленный этаким жестом граф хотел было тут же убрать ладонь, отстранившись подальше от столь сильного искушения, но передумал. Он замер, упоенно вслушиваясь в стук ее сердца, перебиваемый звоном каретных колес.
– Как ты прекрасна в этой наивности! – придвинувшись к ней, сказал статский советник. – Ты склонна верить клятвам… О, эти детские обещания, способные успокоить любого человека! Они ведь часто нарушаются, не только мной, не только мужчинами, не только женщинами – всеми людьми! Это проклятие человеческого рода! Все мы клянемся друг другу в чем-то, а затем забываем об этом и нарушаем…
– Все же клянитесь! – настаивала девушка, не отпуская его руки.
– Если тебе так угодно…
Мужчина сам не хотел отстраняться от Анны Николаевны. Наверное, в тот момент он был готов поклясться в чем угодно, только бы она продолжала искушать его. Лагардов сам, добровольно становился жертвой ее чар, как любой другой человек, готовый поддаться власти идеала.
– Я люблю вас! – томно проговорила она.
Он очаровательно ухмыльнулся, нежно коснулся ладонью ее щечки и произнес:
– Дитя, любви нет…
Эти слова мужчины до сих пор звенели в памяти девушки. Имел ли он тогда в виду конкретно любовь Анны, ставя под сомнения искренность ее чувств, любовь их, в существование которой мог не верить, или же любовь всех людей? Точного ответа на этот вопрос она не могла дать, ибо сама терялась в догадках, относительно этой фразы. Одно красавица знала точно – если он посмеет еще раз сказать это, ее сердце, отданное ему, просто не перенесет подобного во второй раз и разорвется на части.
Девушка
