жизни и погубленной репутации. Сейчас в помощи нуждался мой сын.
– Папа, пожалуйста, – попросила я, – помоги спасти Стэнли.
– Стэнли?
Он притворился, что не знает, о ком речь. Ему было проще думать, что у него никогда не рождался внук. Потому что внук получился не достойным Илланиара альх анкер Свалье. Но гордость – последнее, о чем я думала в эту минуту.
– Это мой сын, – пояснила я, раз папа забывчивый. – Пожалуйста, помоги… Если ты не поможешь, Стэнли казнят…
– Вот как? Казнят? – Он так и не обернулся. – Твой сын вырос преступником? Не удивлен. С такой наследственностью, как у него…
– С какой наследственностью? Он тоже из рода Свалье! Его полное имя Стэнли альх анкер Свалье!
– Я не давал ему разрешения носить свое имя, – вот здесь отец обернулся, и его голубые глаза полоснули осколками льда. – Я предлагал избавиться от него еще до его рождения. Но ты отказалась. Ты поставила под угрозу мою репутацию, не говоря о своей. А сейчас, когда я вычеркнул тебя и твоего ублюдка из своей жизни, ты возвращаешься. Не потому, что раскаялась и поняла, что я был прав. А потому, что тебе понадобилась моя помощь, а идти больше не к кому. Поправь, если я что-нибудь упустил.
Поправить…
Я не могла совладать с голосом, меня душили рыдания, но изнутри. Я билась, кричала, я пыталась доказать мужчине, стоящему передо мной, что все не так, но мысленно, не выплескивая наружу.
Он прав.
Илланиар альх анкер Свалье, второй советник Их Императорского Величества, прав всегда. И не упустил ничего.
Он предлагал избавиться от Стэнли, едва узнав о моей беременности. Да, мой отказ поставил под угрозу его репутацию. И да, я пришла за помощью к нему, потому что не знала, к кому мне пойти еще.
День слез. И день отказа в помощи сразу двух мужчин, которые могут… могут, но не хотят помочь…
День осознания, что Маргусу все-таки нужно было мое тело, а не я. Когда любишь, готов на все. Когда просто хочешь, но риск велик, меняешь одно желание на другое.
Так проще.
День осознания, что призрачное прошлое нужно оставить в прошлом. Его больше нет. Есть я и Стэнли. Есть настоящее. И будущее, наше будущее с сыном, которое я постараюсь выбить даже из темных сил!
Темные…
Когда светлые отрекаются, остаются темные.
Пусть страшно, противно, пусть обещала, что никогда… никогда больше…
Но выбора нет. Светлые не оставили выбора. А был ли он изначально?
Глядя на отца, я вдруг задалась вопросом: любил ли он меня когда-нибудь? По-настоящему. Без оглядки на то, что я его дочь, и так принято, раз уж я есть. Просто так. Потому что я – это я. Любил? Хотя бы минуту? Пусть до того, как я испортила себе и ему репутацию и родила ублюдка.
– Мой сын не преступник, – мой надломленный голос выдавал эмоции, вопреки попытке их скрыть. – Он пытался спасти осужденного.
– Всего-то? Как смело! Один преступник хочет
