ухое раздражение ко всему. Необходимости выползать из теплой постели. Одеваться. Запихивать в еще спящий организм какую-то еду… Все это мне ненавистно.
Еще немного пожалев себя и поворчав, со вздохом спускаю ноги с кровати, нащупываю любимые тапочки с мишками. Бреду на кухню. Моя соседка, Зойка, с которой мы на пару снимаем малюсенькую квартирку в Кузьминках, уже давно на работе. Ей опаздывать никак нельзя. Зойка – продавец на оптовом рынке «Садовод». Порядки там ужасно строгие, хозяйка требует приходить строго вовремя, иначе – штраф. А ведь павильоны начинают работать с пяти утра! Для меня – несусветная рань. Но у Зойки машина, ехать по еще не проснувшемуся МКАДу, как она уверяет, одно удовольствие. Дорога от нашего дома до рынка занимает не более пятнадцати минут. Зато в пять вечера подружка уже дома. Свежая и бодрая, Зойка еще и по клубам успевает прошвырнуться, и на свидания, и по магазинам сходить. А мне на работу к десяти. Час пик, переполненное метро, хорошо хоть, без пересадок.
Мое место работы находится на станции «Кузнецкий мост», и оттуда еще минут десять пешком, или еще меньше, если на маршрутке. Трехэтажное здание, броское и пафосное. Пашу здесь уже почти три года, и каждый отпуск даю себе слово уйти. Но по натуре я крот, зарылась в нору, и никуда уже мне из этой своей норки не деться. Как ни мечтай. Я застряла. Понимаю, что не на своем месте, что не для того на факультете журналистики пять лет пыхтела…
Во времена своего студенчества я была беспредельно наивной. Мечтала стать известным журналистом. Посмотреть мир, посетить самые отдаленные и опасные точки планеты. Написать о каком-нибудь из этих путешествий книгу. Получить международную премию. Защитить диссертацию по теме «Социальная журналистика». Устроиться на работу в Академию Наук.
В общем, планы были наполеоновские. Коэффициент полезного действия от моих мечтаний – ноль. Кто возьмет приезжую, без прописки и жилья, без знакомств и связей, на хорошую работу?
«Надо было вовремя заводить знакомства», – отвечает обычно на мои стенания Зойка. Она – коренная москвичка. Но раз уж она, родившаяся в этом городе, имеющая родителей и других родственников, снимает квартиру и работает на оптовом рынке среди многочисленных приезжих из бывших республик СССР, Китая, Кореи, и прочих, то мне то уж куда.
Но Зойка в отличие от меня не жалуется на судьбу. В школе училась плохо, родители – пьющие оба, так что с самого начала звезд с неба не хватала. Познакомилась в супермаркете возле родительского дома с китайцем, влюбилась, сняли вместе квартиру. Он ее, кстати, на «Садовод» и пристроил. Потом разбежались. Платить стало накладно, и Зойка дала объявление на «Авито», что ищет соседку. Так состоялось наше знакомство. Торгашка и книжная мышь. Мы отлично ладим друг с другом, иллюстрируя собой закон о притяжении противоположностей. Делимся радостями и неудачами, а также обязанностями по дому, составляем график уборки на неделю, списки покупок и так далее. У нас все очень продуманно и рационально. В этом отношении мы похожи. На быт предпочитаем тратить минимум сил и времени. Правда, по разным причинам. Я – чтобы иметь больше времени для сна. Зойка – чтобы было больше сил на свидания.
Моя подруга очень любвеобильна. Почти каждый месяц – новый бойфренд. После того китайца, благодаря которому мы сейчас живем в этой квартире (хозяева оказались милейшими людьми), Зойка разочаровалась в серьезных отношениях. И предпочитает незначительные романчики. Было сложно принять, что Зойка оказалась из того типа женщин, которые совершенно не могут быть одни. Даже неделя в статусе одиночки для нее – мучительное бремя.
В этом мы противоположности. Для меня отношения – нечто серьезное, глубокое. Я встречалась с мужчиной лишь однажды. Это было на первом курсе института. Но вскоре мой парень понял, что я не легкая добыча и не «даю» на первом свидании. Впрочем, на десятом – тоже. Я ждала как минимум, чтобы прошел год отношений, помолвки. Я не ханжа, но и отдать свое тело на развлечение тоже не в моих правилах… В результате мой возлюбленный, Егор, продержался три месяца. Все парни на нашем курсе его подкалывали. Возможно, именно язвительные насмешки коллектива подтолкнули Егора к измене. И вот, в один прекрасный день он сказал мне сакраментальное: «Мы больше не в отношениях».
Произошедшее с Егором очень сильно травмировало меня. Я начала пытаться изменить себя, бороться с воспитанием и ценностями, которые привили мне родители. Они у меня замечательные. Мама работает в библиотеке, отец – хирург в центральной больнице города. Всю жизнь прожили в Воронеже, никуда даже в отпуск не выбирались. Не любят путешествия и даже короткие поездки. Папа объясняет это тем, что помотался в молодости по командировкам, стажировкам, на всю жизнь хватит. А мама… она очень любит домашний уют. Так что видимся мы с тех пор, как я отправилась на учебу в столицу – довольно редко. Но постоянно на связи, созваниваемся, общаемся по скайпу. У мамы в последнее время одна тема для разговора – очень хочет внуков. Переживает. Ведь почти тридцать. И никаких отношений…
После Егора я пыталась поначалу переломить себя. И не «мариновать» мужчину месяцами – так это
