(1769)
Во славу русского народа, и дабы слава процветала, то надо лучшее из лучшего присвоить для начала. Взять драматургов европейских, сюжет их популярных пьес, и показать, как их обходиться можно без. Вот, например, Дидона – Карфаген основавшая царица, первейшая из первых, троянцам беглым давшая кров львица. Она любить могла Энея, тем доли женской воплощая суть, поскольку не стерпев измены, отправиться решила в свой последний путь. В мучениях жестоких, длившихся мгновенье, она умерла, о том помнит спустя тысячелетия каждое молодое поколенье.
Не знал Княжнина двор императрицы, не ведал Сумароков о нём, но стоило «Дидоне» на сцене появиться, имя Якова вошло во всякий дом. Тем озарилось небо, поэзия преобразилась, публика наконец-то ладным слогом насладилась. И было в этом нечто, чего не просто нам принять, но о том не раз придётся после повторять. Ведь Яков не искал сюжетов сам, их он искал в успехах драматургов прочих, чьи пьесы переводил, порою в словах излишне точных. Но дабы прославленье отыскать, потребовалось ему своё создать.
Пред зрителем Дидона. Троянцев ласково принимает она, не понимая, какая ждёт её судьба. В пяти действиях о том будет рассказ, своего рода античных мифов пересказ. Не требовалось нового, ведь той истории известен нам сюжет, не стоит вносить в него изменения спустя множество прошедших лет. Чем заполнить происходящее? Княжнин разумно рассудил, он действующих лиц памятью о потерях наградил. Ежели о чём и заходила речь, то об утраченной Трое и о горечи будущих дней, не знали троянцы куда двигаться им, не знал то ведший троянцев Эней.
Чем разбавить действие, к чему приковать внимание? Разумеется, к необходимости проявлять к богам почитание. Какой правитель не увидит в том отношении уважение самого себя, божественным промыслом посаженого на трон править странами царя? Нужные струны задел Яков Княжнин, посему успех и следовал после повсюду за ним. Поставив «Дидону», он добился положенного ему внимания, зятем Сумарокова вскоре став, оценившего молодого таланта прилежное старание.
Как же быть? Как относиться к первому произведению поэта? Ежели чувство царское было его словами так сильно задето. Увидела публика, куда шли герои со сцены, на смерть шли они: шли на смерть во славу Мельпомены. И шли умирать, коли положено им было смерть принять, не вольны они смерть свою оказывались выбирать. Кто соглашался, тот принимал положенный рок, оканчивая созерцание жизни в положенный тому срок. А кто не желал, тот уходил со сцены или устранялся сам, уже тем становясь приятным богам. Впрочем, жизнь человека всегда в чужих руках: не он принимает радость, не его постигает крах.
В беседах пройдёт «Дидона» пред взором, растворившись в сознанье. Не поймёт зритель, в какое сия трагедия дана назиданье. Античный сюжет оказался приятен, ибо в те времена внимание обращали вглубь времён, откуда любой сюжет мог был быть всегда извлечён. Не о проблемах
