Лота, – уже, можно сказать, была прощена. Всем было ясно, что верховный король – да оборонит его Господь от врагов – не имел к этому делу иного касательства, помимо того, что сознавал его необходимость. Притом же младенцы так или иначе почти все померли бы, не дожив до года, и не видать бы их отцам золота, которое они получили от короля Лота. А сверх всего, женщины вскоре уже снова понесли и волей-неволей забыли свое горе.
Забыла свое горе и королева. Король Лот, как теперь считалось, поступил воистину по-королевски. Примчался домой, объятый гневом, убрал бастарда (по Артурову ли приказу, по своей ли воле – не важно), зачал нового, законного наследника на место убиенного и ускакал опять служить верой и правдой верховному королю. И многие из пострадавших отцов, вступив в его войско, уехали вместе с ним. Моргауза же вовсе не казалась перепуганной яростью своего супруга и повелителя или устрашенной народным возмущением – раз или два, что я ее видел, она проезжала мимо гладкая, довольная, торжествующая. Что бы люди ни говорили о ее участии в убийстве детей, ей теперь все было прощено, ведь она, по слухам, носила в чреве законного наследника лотианского престола.
Об убитом же сыне она если и горевала, то виду не показывала. А это верный знак, говорили люди, что Артур взял ее силой и зачатый ею ребенок был ей не мил. Но для меня, выжидавшего в серой незаметности, это был знак, означавший, пожалуй, нечто иное. Я не верил, что младенец Мордред находился в той барке среди обреченных на гибель детей. Я помнил троих вооруженных мужчин, которые вошли в замок через задний вход незадолго до прибытия Лота – после того как прискакал по южной дороге гонец королевы. Помнил женщину Мачу, которая лежала в своем доме с перерезанным горлом у пустой колыбели. И помнил, как Линд под покровом ночи выбежала из замка без ведома и согласия Моргаузы, спеша предупредить Мачу и перенести младенца Мордреда в безопасное место.
И, сопоставив все это, я, кажется, понял, как в действительности было дело. Мача была избрана в мамки Мордреду, потому что родила от Лота мальчика. Моргаузе, наверно, даже приятно было наблюдать смерть этого ребенка, недаром же она смеялась, как рассказывала Линд. Спрятав Мордреда и подложив в колыбель подменыша на верную погибель, Моргауза спокойно ждала Лотова возвращения. Как только пришло известие, что король приближается, она послала троих воинов из замка переправить Мордреда в другое место, а Мачу убить, чтобы та, узнав о гибели своего ребенка, с горя не выдала королеву Моргаузу. Теперь Лот поостыл, горожане успокоились, и где-то в безопасности, я был уверен, рос мальчик – ее тайное орудие власти.
Когда Лот уехал, чтобы присоединиться к Артуру, я отправил Ульфина на юг, сам же еще остался в Лотиане выжидать и присматриваться. Теперь, когда Лот был далеко, я мог без опасений возвратиться в Дунпелдир и прилагал все старания к тому, чтобы найти какой-нибудь след, ведущий туда, где был спрятан Мордред. Что я должен был сделать, найдя его, я не имел понятия, но мне так и не
