объяснил тебе, что ничего определенного в виду не имел. И я говорил не «может произойти опасность», а «произойдет». Если пророчество мое верно, то опасность грозит тебе прямо от него, а не через нож в руке у кого-то еще.
Если раньше он метался по комнате, то теперь застыл на месте. И не спускал с меня напряженного, думающего взгляда.
– Значит, это кровопролитие цели не достигло? И ребенок – Мордред, ты говорил, его зовут? – остался жив?
– Я пришел к выводу, что да.
Он судорожно вздохнул:
– Он как-то спасся из тонущей барки?
– Возможно. Либо его уберег случай, и он живет теперь где-то, неведомо для других и сам ни о чем не ведая, как рос некогда ты, – и ты когда-нибудь его встретишь, как Лай Эдипа, и падешь от его руки, не подозревая, кто твой противник.
– Пусть так. Готов рискнуть. Рано или поздно гибель подстережет каждого. А что еще могло произойти?
– Могло быть, что он вовсе не находился в той барке.
Он задумчиво кивнул:
– Да. Это похоже на Моргаузу. Что тебе известно?
Я рассказал ему то немногое, что знал, и объяснил, какие выводы сделал.
– Она не могла не предвидеть бешенства Лота, – заключил я. – Мы знаем, что рожденного ею младенца она хотела сберечь, и знаем, для чего он ей нужен. Стала бы она рисковать и оставлять его в городе ко времени Лотова возвращения? Ясно, что все происшедшее подстроено ею. Линд рассказала нам потом еще много подробностей. Мы знаем, что она дразнила и подначивала Лота и довела его до исступления и до убийства; и притом она первая, мы знаем, пустила слух, что все делается по твоему приказу. Чего же она достигла? Ублажила Лота и укрепила свою над ним власть. Но, кроме того, зная ее и понаблюдав за нею, я пришел к заключению, что она еще и ухитрилась…
– …сохранить своего заложника!
Румянец сошел с его щек, он казался холоден, узкие щелочки глаз были полны непогодой. Такого Артура случалось видеть другим, мне же до сих пор – никогда. Сколько воинственных саксов успели заглянуть в эти глаза, прежде чем расстались с жизнью? Он горько произнес:
– Я уже с лихвой заплатил за ту ночь. Жаль, что ты не дал мне тогда ее зарубить. Этой даме лучше никогда больше не приближаться ко мне, разве что во власянице и на коленях! – Это прозвучало как клятва. Затем тон его переменился. – Давно ли ты с севера, Мерлин?
– Вчера.
– Вчера? Я думал… мне казалось, что со времени этого злодеяния уже месяцы прошли.
– Так и есть. Но я остался, чтобы увидеть своими глазами, что будет дальше. Потом, когда я начал кое о чем догадываться, я решил задержаться и посмотреть, не сделает ли Моргауза какой-нибудь шаг, который укажет мне местонахождение ребенка. Если бы Линд могла к ней вернуться и не побоялась мне помогать… но это невозможно. Вот почему я оставался в Дунпелдире, покуда не пришло известие о том, что ты выехал из Линнуиса. Лота опять ждали со дня на день домой. А я знал, что в присутствии Лота не смогу ничего предпринять,
