style="font-size:15px;"> Трисс отскочила назад под дождь. Она с трудом сглотнула и заставила себя отвести взгляд от витрины магазина. Если отец заметит, куда она смотрит, он может заинтересоваться, в чем дело. Что, если он тоже заметил, как они пошевелились? Или он не увидел вообще ничего странного?
– Мы можем пойти в какое-нибудь другое место? Я слышала, что на этой улице есть магазин лучше – вон там. – Чтобы придать правдоподобия своим словам, она слепо показала куда-то вдоль улицы, надеясь, что сможет найти по дороге другой магазин одежды.
– Разве? Хорошо, если хочешь. – Отец снова открыл зонт. – Как называется этот магазин?
– Я… я точно не помню, – ответила Трисс, испытав облегчение, когда они отошли от зловещих, наблюдавших за ней манекенов. Она продолжала идти, не оглядываясь, и сердце колотилось у нее в груди. – Что-то вроде… вроде… Ах вот он!
У нее от души отлегло, когда они наткнулись на магазин с большими металлическими ножницами, висящими на изящной цепи над входом, – верный знак, что это лавка портного. Большая часть одежды на проволочных подставках в окне была мужской, но женские платья тоже имелись. Глаза Трейс метнулись к небесно-голубым буквам на дверью.
– «Грейс и Скарп», точно, это он!
– Хорошо. – Отец провел ладонью по ее влажным волосам. – Давай посмотрим, что у них есть?
Но, поднимаясь по ступенькам магазина ко входной двери, Трисс ощутила укол беспокойства. Это был не страх, но тянущее неуютное ощущение, будто она забыла что-то важное. В ее мозгу промелькнула мысль, но не страшная, а какая-то странная. Воспоминание о том, как вчера утром она сражалась с мамиными ножницами, которые вели себя крайне недружелюбно.
Трисс толкнула дверь магазина, и тут раздался громкий звон. Что-то рухнуло на землю к ее ногам. Она уставилась на огромную пару ножниц, только что висевшую над дверью. Отец держал над ней зонт, и только это помешало лезвиям вонзиться ей в голову. Мир вокруг Трисс побелел, и на несколько секунд она утратила понимание происходящего. Реальными казались только гигантские ножницы у ее ног. Вокруг нее засуетились, и было такое впечатление, что больше всего суматохи производит ее отец. Остальные главным образом извинялись.
– Понятия не имею, почему цепь оборвалась… Мы поменяли ее только год назад…
Трисс и ее отца торопливо проводили в глубь сверкающего магазина, и кто-то устроил целый спектакль, промакивая носовым платком капли дождя на ее плечах, как будто тем самым можно отменить атаку ножниц.
– Здоровье моей дочери, – в состоянии крайней ярости объявил отец, – очень уязвимо. Ее нервы не выносят подобных потрясений!
Один тучный мужчина умудрился возвысить свой голос на фоне извиняющихся причитаний.
– Сэр, мы приносим вам наиглубочайшие и самые искренние извинения. Нет нам прощения за это происшествие, но, возможно, вы позволите нам что-нибудь сделать для вас? Скажем, платье для вашей дочери, бесплатно… и, возможно,
