к невысокому деревянному помосту.
Там стояло несколько человек, и один из них, ожесточенно жестикулируя, в чем-то убеждал собравшихся. Это напоминало экклесию в свободных эллинских городах.
– Что обсуждают граждане Диоскурии? – спросил Митридат.
– Пойдем послушаем! – с улыбкой отозвался кормчий.
Чувствовалось, что он не раз присутствовал на подобных сборищах.
Подойдя ближе, Митридат понял свою ошибку. Это не экклесия, а торг. Курчавобородый эллин в темной широкополой шляпе был не оратором, доказывавшим преимущество демократии перед тиранией, а работорговцем. Об этом красноречиво свидетельствовал бич в его правой руке. Иногда он поворачивался и рукояткой прикасался к груди или ногам выставленных на продажу рабов.
– Соан Гитам. – Он ткнул бичом в плечо смуглого юношу со злобно сверкавшими глазами. – В бегах не был. Послушен, как ягненок.
Толпа зашумела.
– Брось врать! – выкрикнул кто-то. – Знаем мы соанов!
– Может охранять дом и молодую супругу, – не смущаясь, продолжал работорговец.
На лицах показались улыбки. Покупатели начали понимать, что работорговец шутит. Соаны славились своей воинственностью и непокорностью.
– Мосх Гарс, – представлял работорговец следующего невольника.
Это был рыжеволосый верзила с рыхлым телом. Из-под колпака выбивались до половины спины длинные и прямые, словно лошадиная грива, волосы. Несчастный устало и равнодушно смотрел на толпу, ожидавшую новой шутки.
– В работе, как огонь. Не надо подгонять!
Толпа покатывалась со смеху. Не было рабов ленивее мосхов.
– Эллин Неоптолем!
Митридат едва не вскрикнул от удивления. На помосте стоял Алким. Но почему на нем вместо хитона и гиматия фартук, спускающийся с пояса до колен? И как он здесь оказался? Неужели в то время, пока Митридат с Гриллом разглядывали горцев, Алкима успели схватить? Митридат готов был кинуться к помосту, но на его плечо легла чья-то рука. Оглянувшись, он увидел Алкима. Митридат не успел опомниться, как тот, расталкивая толпу, кинулся к помосту. И вот они рядом. Два брата, два близнеца. Они заключают друг друга в объятия, плачут, не стесняясь толпы.
Над агорой пронесся вопль.
– Диоскуры! Диоскуры! – ликовала толпа.
Митридат был напуган этим внезапным восторгом толпы, сменившим ее сонное равнодушие.
– Что случилось? – спросил он у Грилла. – Почему кричат эти люди? Что им нужно?
Кормчий не отводил глаз от помоста.
– Они просто приняли братьев за Диоскуров. Им кажется, что божественные близнецы возвратились в основанный ими город.
– Теперь они захотят оставить их у себя?
Кормчий пожал плечами. В его жизни, богатой приключениями, не было подобного случая.
– Могут
