этим вопросом, но Карла вовсе не удивлена. Она ни на секунду не перестает вытирать несуществующую пыль с моей книжной полки.
– Все вы одинаковые. Дай вам палец, так и всю руку норовите отхватить.
– Значит, нет? – спрашиваю я.
Она смеется.
Через два часа
ПРОБУЮ СНОВА:
– Всего на полчаса. Он пройдет дезинфекцию, как мистер Уотерман, и тогда…
– Ты с ума сошла?
Еще через десять минут
– ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ?
– Нет.
Немного позднее
– ПОЖАЛУЙСТА, КАРЛА…
Она обрывает меня:
– А я еще верила, что ты в порядке.
– Так и есть. Я в порядке. Мне просто хочется увидеться с ним…
– Мы не всегда получаем то, что хотим, – говорит она.
Судя по одной только категоричности ее тона, я понимаю, что эту фразу она говорит Розе постоянно. Вижу, она сожалеет, что сказала это мне, и все равно больше ничего не добавляет.
В конце дня, собираясь уходить, Карла останавливается на полдороге и говорит:
– Ты же знаешь, что мне нелегко тебе отказывать. Ты хорошая девочка.
Я сразу бросаюсь в открывшуюся лазейку:
– Он пройдет дезинфекцию и будет сидеть в другом конце комнаты, далеко, очень далеко от меня. Всего пятнадцать минут. Полчаса максимум.
Карла качает головой, но не очень уверенно.
– Это слишком рискованно. И твоя мать никогда на это не согласится.
– Мы ей не скажем, – тут же говорю я.
Карла бросает на меня острый, разочарованный взгляд.
– Вам, девочкам, и правда так легко солгать своим мамам?
Для тех, кто ждет
КАРЛА СНОВА ПОДНИМАЕТ ЭТУ ТЕМУ через два дня, сразу после обеда.
– Так. Теперь слушай меня, – говорит она. – Никаких прикосновений. Ты в своей половине комнаты, он в своей. Я сказала ему то же самое.
Я понимаю слова, которые она произносит, но не могу связать их воедино.
– Что ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что он здесь? Он уже здесь?
– Ты в своей половине, он в своей. Никаких прикосновений. Ты поняла?
Я не поняла, но все равно киваю.
– Он ждет тебя в солнечной комнате.
– Он прошел дезинфекцию?
Карла бросает на меня взгляд, в котором ясно читается: «За кого ты вообще меня принимаешь?»
Я встаю, сажусь и снова встаю.
– Ох, Иисусе, – вздыхает она. – Быстро иди наверх и приведи себя в порядок. Я дам вам только двадцать минут.
Мой желудок не просто подскакивает, он исполняет в воздухе сальто-мортале без страховочного троса.
– Почему ты передумала?
Карла подходит ко мне, берет меня за подбородок и смотрит мне в глаза так долго, что я начинаю беспокойно ерзать на месте. Я вижу, как тщательно она подбирает слова. В конце концов произносит только:
