жена? – Никсов указал на стоящую на полке фотографию.
– Да. Надя. А это – моя дочь.
Милые домашние лица… Миловидная, с бровями вразлет Надя в серебряной рамочке, у дочки рамочка из карельской березы. Девочке на вид лет шесть-семь, похожа на мать. Да и дом был уютный, не скажешь – богатый, во всяком случае, мебель в ближайшие десять лет не меняли. Но, видно, семье и со старой мебелью хорошо здесь живется.
Совсем некстати вспомнилась собственная дочь. Аленке уже двенадцать. Нет, одиннадцать, двенадцать будет в декабре. «Америка, разлучница, та-та, та-та…» Пошлейшая песня, но для тех, кто понимает, слезы высекает подлинные.
Пожалуй, на сегодня хватит. Только надо помнить, что в деревне есть реальный труп и что он сверзился с крыши в ту самую ночь, когда туда приехал Артур. Но про это пока беседовать рано. И опять Никсов обругал себя за суетливость и непрофессионализм – чудовищный! Так, братишка, ты никогда сыщиком не станешь. Как он забыл взять у опера Зыкина фотографию трупа в фас и в профиль? Завтра же надо будет позвонить в Кашино. Пусть пришлют фотографию по e-mail. Но есть ли у них там Интернет?
Последние размышления совершенно испортили Никсову настроение, он даже не сразу понял, о чем Артур его спрашивает.
– Что? – переспросил Никсов.
– Вы не из милиции, да? Вы из частной конторы?
Правый глаз Артура занял правильное положение, косина исчезла. Похоже, что «игра глаз» возникает только в минуты большего напряжения.
– А почему вас это интересует?
– Будь вы из милиции, наша, как вы говорите, беседа, могла бы кончиться приводом в ментовку, – жестко усмехнулся Артур.
– Вас арестовывали когда-нибудь?
– Нет. Но был бы заказ…
– Мы еще побеседуем.
– Да уж не без этого, – задумчиво ответил Артур.
Он проводил гостя до двери. Видимо, разговор с сыщиком и озаботил его, и огорчил, глаза не косили, но сказать «до свиданья» он забыл.
Глава 19
Зато дома себе Никсов позволил… С рюмкой думать куда как легче. А мысль была такая: хоть он, Василий Никсов, и дипломированный психолог (московский университет!), именно психологическая подкладка этого дела – Лев – Артур – выстрел – была ему совершенно непонятна. Не тянул Артур Пальцев на убийцу, ну никак! И хоть опыт и здравый смысл говорил, что каждый, если его загоняют в угол, может стать убийцей, например, в целях обороны, если в наличии пистолет, молоток или оглобля, никакая, хотя бы приблизительно правдоподобная картинка не вырисовывалась.
И незрячему видно, что Артур пребывает не «в углу замкнутого пространства», а в центре его – собран, спокоен, раскован. Если и озаботился, то самую малость.
Никсов еще налил полрюмки водки, закусил копченой колбаской. Где-то у него еще были малосольные огурцы, он точно помнит. Сам на рынке покупал. Хорошо пошла…
Можно, конечно, вообразить какую-нибудь непомерного накала корысть, или ненависть – испепеляющую, или откровенную патологию. Но для подобных мечтаний не
