мир таким, какой он есть. – Почему-то мне казалось, что я оправдываюсь, хотя вовсе этого не планировала. – И этот отстой, да будет тебе известно, предыдущие хозяева избивали, пинали, морили голодом и жгли в огне. А потом сдали в приют, когда он имел наглость сожрать сэндвич с тунцом, который они же сами и оставили на столе. И этот отстой должны были сегодня усыпить – всего лишь потому, что в жизни ему досталась короткая соломинка.
Джуд вновь перевел взгляд на собаку и скривился.
– Так ты его сегодня из приюта забрала? Из всех псов, которых могла взять, ты выбрала самую жалкую пародию на настоящих собак, какие я только видел?
– Не могла же я дать ему умереть только потому, что его угораздило столкнуться с подонками? – Я поморщилась: что скажут на это родители? – Да ты только посмотри на беднягу. Люди издевались над ним, а он беспокоится, как бы сейчас меня защитить. Разве могла я не спасти его?
– Могла, потому что такого уродливого пса еще поискать. Он же почти лысый… И я ни на шаг ближе к нему не подойду, а то еще без яиц останусь. Уверен, что от него несет, как от тухлятины. Хотя…
Джуд вдруг склонился, отвел волосы с моего лица. Носом он практически уткнулся мне в шею. Я затрепетала. Этот парень знал, что делает. Скользящие касания и легкое дыхание могут сокрушить даже самую стойкую девушку, и потому я изо всех сил боролась с охватившей меня дрожью, а то как бы его раздутое эго не лопнуло. Нет уж, пусть дурочки трепещут, всего лишь оказавшись рядом с ним.
– Нет, здесь пахнет только сладостью и невинностью, – прошептал Джуд мне в шею и нагло ухмыльнулся. – А вот твоего рассадника блох неплохо бы вымыть, и не один раз.
Пес вновь залаял – лохматому охраннику не нравилось, что Джуд так близко ко мне. Парень засмеялся, но все-таки отстранился.
– А что сказали родители, когда ты привела домой этого Куджо?[2]
Пришел мой черед кривиться.
– Ага. Дай-ка я закончу за тебя, не возражаешь? Твои родители понятия не имеют, что обожаемая дочурка у них за спиной тащит в дом сомнительного зверя с подозрительным прошлым.
Я скривилась еще сильнее – Джуд озвучил то, что я планировала чуть приукрасить.
– И раз я оказался таким провидцем, давай уж и остальное угадаю. Например, как они на это отреагируют. – Он поднял глаза к небу, постучал пальцами по подбородку. – Мм… Тебе скажут, что от таких уродцев надо избавляться, как от плохих привычек, и велят отвести его туда, где взяла.
Я протяжно выдохнула:
– Может, и так.
В голове крутились возражения для родителей, но ни одно из них не казалось достаточно убедительным. Отец по умолчанию встанет на мою сторону, это я знала, но с мамой – совсем другая история. А папа еще несколько лет назад уяснил, какой неприятной может стать его жизнь, если он не пожелает плыть с мамой в одной родительско-воспитательной лодке.
– Так зачем ты это сделала? – спросил Джуд, по-прежнему не сводя взгляда с собаки, как будто это не пес, а головоломка какая-то. –
Герой одноименного произведения Стивена Кинга, огромный сенбернар, укушенный летучей мышью и заразившийся бешенством. Прежде чем его убили, он загрыз нескольких человек.
