павильон был практически готов к работе. Рабочие и художники-оформители взялись за создание элементов интерьеров первых сцен «княжны Таракановой». Я долго ходила среди выстроенных стен замков и великосветских салонов, трогая их руками и представляя ту далекую эпоху. Ребята – Максимов, Рунич и Полонский – учили свои роли и примеряли костюмы. Больше всего своей ролью был доволен Витольд. Ему досталась роль графа Орлова, который по приказу императрицы Екатерины пленил и доставил в тюрьму в Петербурге княжну-самозванку.
– Пытаетесь ощутить атмосферу? – послышался голос Чардынина.
– Да, Петр Иванович, пытаюсь, – с еле уловимой улыбкой ответила я.
– Я даже не сомневаюсь, что у Вас это получится. Как и всегда! – с восклицанием и твердостью в голосе продолжал режиссер, – мне хватило нашей прогулки к морю!
– Что Вы вообще думаете об этом фильме? Не взвалили ли мы на себя непосильную ношу? Поймите правильно, я ознакомился с Вашими заметками в сценарии и со многими согласен, но все-таки, – с искренним интересом продолжил Чардынин.
Я прошла вдоль стены интерьера какой-то комнаты, проведя по ней рукой.
– Вы знаете, Петр Иванович, я думаю, что пора. Пора и нам снимать что-то серьезное. Я имею ввиду серьезное по постановке и драматургии, серьезное по игре актеров. Ну, Вы поняли, о чем я говорю, – совершенно серьезно ответила я господину режиссеру.
Не дав ответить Петру Ивановичу, я продолжила:
– И еще, я знаю, почему Вы спросили меня об этом, – при этих словах Чардынин посмотрел на меня с осторожностью и, нащупав что-то под собой, присел. Я продолжала:
– Я знаю, что мне не хватает знаний и практики, присущих профессиональным актерам театров. Я – самоучка, и Вы это знаете. Но, Вы также знаете, что я стараюсь. К сожалению, далеко не во всех фильмах необходима профессиональная игра, по причине их слабых сценариев и совершенно непроработанных образов. И поэтому этот фильм, сложный и по драматургии, и по постановке, и по игре, я считаю для себя Божьим даром и очень благодарна Вам за это!
Такой тирады откровений Чардынин явно не ожидал. Пока я произносила свою речь, Петр Иванович, потупив взгляд в пол, что-то перекатывал под подошвой лакированной туфли. Потом резко встал, выпрямился и, посмотрев мне в глаза, ничего не ответил. Он нашелся через несколько секунд.
– Вера Васильевна, солнышко Вы наше! Вы даже не представляете, как мы все дорожим Вами! И не только за Вашу красоту и обаяние, а прежде всего за Ваш природный талант чувствовать и жить жизнью своих героинь, как будто эта ваша собственная жизнь. И именно поэтому, зная Ваши качества, я и решился на столь сложную во всех смыслах постановку!
– Ну вот, вопрос Ваш испарился сам собой. Будем снимать! – твердо заключила я, пытаясь скрыть румянец на лице.
Подготовка к съемкам продолжалась. Днем я репетировала на площадке в павильоне Харитонова, а по вечерам, после ужина в кругу семьи,
