в полицейских файлах. Ничего серьезного. Мелкий наркоторговец, за которым числились истории с небольшими дозами. По сравнению с обычными клиентами он почти заслуживал звания хорошего парня. В розыске не находился, в тюрьме никогда не был, счастливый обладатель красного «БМВ» 633-й модели 1982 года выпуска – совпадает с его годом рождения.
Вероятность наличия другого мертвеца, будто привидение, витала над божественной статистикой. Дамиани восприняла это достаточно скверно, и Кост получил недвусмысленное приглашение действовать как можно быстрее. Он отправил Сэма и Ронана проверить адрес владельца залитого кровью свитера и сказал Обену связаться с больницей Жана Вердье, чтобы узнать, в каком состоянии находится Спящий Красавец.
Немного взвинченный дежурный интерн умолял его поторопиться: гигант проснулся и уже начинал буянить.
Наблюдатели на городских площадях свистели, завидев его машину – хотя та была без номеров, – предупреждая дилеров о присутствии полицейских. Мальчишки, ростом не выше ящика для писем, принимались кричать:
– Арте́на! Артена![13]
Чтобы получить работу наблюдателя, надо быть хорошим физиогномистом, и на этот раз двоим субъектам с не самой приятной внешностью это удалось выше всяких похвал. О, эти поездки по мосту Бонди с ватагой нищих калек на всех светофорах, слетающихся на красный свет! Мост Бонди, страна чудес…
Они припарковались у ступенек отделения судебной медицины и вошли в здание с выцветшей краской на стенах и драным линолеумом. Кост остановился перед газетным киоском, затерянным в углу вестибюля.
– Хочешь взять ему что-нибудь почитать? – пошутил Обен.
Тот не отреагировал. Его внимание сразу приковал к себе заголовок «В парижском морге воскресают мертвые». Проиллюстрированный фотографией Института судебно-медицинской экспертизы на фоне угрожающе мрачного неба, будто это дом с привидениями. Кост подумал о Леа Маркван. В течение дня он позвонит ей.
Обязательно.
Капитан пробежал глазами заголовки, пока Обен предъявлял полицейское удостоверение в медицинском секретариате. Медсестра шаркающей походкой проводила их к палате номер 21, а затем, ни слова не говоря, развернулась и ушла.
Вытянувшись на животе, Бебе Кулибали встретил их появление ворчанием, в котором Кост разобрал только слово «фараон» с парой ругательных эпитетов в качестве знаков препинания.
Кост присел рядом с ним на кровати, на которой пациент едва умещался.
– Итак, тебя зовут Бебе Кулибали, тебе двадцать семь лет, твоя площадка для игр – кварталы Поль-Вайян-Кутюрье, и вчера вечером… – он поискал наиболее правильные слова, – тебя по меньшей мере жестоко избили и покалечили. Это серьезно. Понимаешь? Знаешь причину?
– Ни одной.
– Это не ответ. Кто бы мог это сделать?
– Знать бы… Обещаю, разберусь с этим сам.
– Ага,
На арабском означает «бросай». Предупредительный крик при проезде полицейского патруля. –
