к квартире, где собственник еще не определен мэрией. И потом, как заявила охранница, больше похожая на философа, «природа не терпит пустоты»…
– А квартира?
– Согласно регистрационным записям она пуста и ждет, когда ее передадут какой-нибудь семье.
– Возможно, нам стоит…
– У меня есть ключи.
Шестью этажами выше, вскарабкавшись по лестнице, пропитанной запахами мочи и чего-то горелого, они повернули ключ в замке двери с номером F5 типовой меблированной квартиры, резко выделявшейся на фоне окружающей грязи: новое ковровое покрытие, новые обои, запах чистоты.
Кост остановился перед окном гостиной, за которым открывался вид на промышленные зоны и городские здания, и зажег сигарету.
– Ты же видишь: как ни крути, вырисовывается одно из самых паршивых дел в моей карьере.
– Честно говоря, мысленно я уже не здесь. Все, что я могу, – посочувствовать тебе.
– Твоя заместительница только закончила полицейскую школу. Совсем девчонка. Де Риттер, Йоханна. В девяносто третий даже нос не совала. Поможет мне это, как же…
11
Тем временем Сэм и Ронан сидели в гостиной Сюзетт Самой, уже собираясь уходить. Та с трудом пыталась вытащить из пластиковой рамки фотографию сына в праздничном костюме на свадьбе своего двоюродного брата, одновременно отталкивая старого кота, заинтригованного происходящим. Оскорбленный, кот тяжело спрыгнул со стола, некоторое время путался под ногами у полицейских, а затем устроился на пустой тумбе для телевизора. Один из недостатков сына-наркомана: пытается продать из дома все, что можно.
Сэм получил на мобильник фото Франка Самоя из полицейской картотеки.
Лежащие рядом, эти два снимка – сделанный на свадьбе и другой, в помещении для задержанных, – были словно с плаката, наглядно демонстрирующего состояние «до» и «после». До наркотиков – после наркотиков. Сбросивших с него килограмм пятнадцать, нарисовавших ему темные круги вокруг глаз, зажелтивших оставшиеся зубы, добавивших усталости, из-за которой Франк выглядел лет на десять старше, и обеспечивших взгляд ежа, выхваченного из темноты светом фар внедорожника. Если не считать всего этого, на обеих фотографиях было одно и то же лицо.
– Вы можете оставить фотографию у себя, но если посадите его в тюрьму, не могли бы зайти сюда, чтобы я дала ему чистую одежду и поцеловала его?
Ронан вздохнул. Сэм пообещал. Кот, воспользовавшись открытой дверью, улизнул, а Сюзетт сохранила достойный вид, пока за полицейскими не закрылась дверь.
– Тебе обязательно так вздыхать?
– Мы имеем тех детей, которых заслуживаем.
– Безусловно, твоя мать говорит то же самое…
Снабженные двумя фотографиями, они отправились на поиски его приятелей по «работе» – или хоть какой-то информации. Сэм поторопил Ронана, чтобы не шататься весь день по окраинам пригорода Гагарин в Роменвилле.
