style="font-size:15px;"> Беттингер сдвинул занавеску в сторону и увидел напуганного шестилетнего мальчишку со светлыми волосами, в красных трусах и пурпурных синяках. К лицу и груди у него прилипли какашки.
– Доминик! – закричал Жюль в дверной проем. – Вызывай «Скорую»!
– Уже звоню, – отозвался капрал.
Его напарник сорвал со стены мочалку, включил воду и намочил ткань. Опустившись на колени возле ванной, он стер коричневую дрянь с губ и подбородка мальчика.
– Я забыл спустить воду, – признался Питер.
Детектив сложил мочалку и продолжил мыть ребенка.
– Поэтому мать заставила тебя есть это? Потому что ты не спустил воду?
Мальчик кивнул. Его нижняя губа задрожала, в глазах появились слезы.
Беттингер стер коричневые экскременты с его груди и отшвырнул испачканную мочалку.
– Ты не сделал ничего ужасного, Питер. Твоя мама поступила неправильно. Ты понимаешь?
Ребенок заплакал. В ванной комнате появилась тень, и Жюль повернул голову. В дверном проеме стояла Лиз Валески в красном халате, который выглядел как палатка. В руках у нее был конверт.
– Вон отсюда! – рявкнул детектив.
Женщина отступила.
Беттингер вышел вслед за ней в розовый коридор, закрыл дверь и посмотрел на Доминика.
– Она больше не увидит ребенка.
– Питер лжет. – Лиз вдруг начала отчаянно дрожать. – Что бы он ни сказал, он лжет.
– Ребенку не нужно это слушать, – заметил детектив.
Великан Уильямс стал подталкивать женщину по коридору в сторону гостиной.
– Давай, вихрем.
Жюль последовал за ними в комнату, которая больше походила на выгребную яму, чем на кухню.
– Когда приедет «Скорая»? – спросил он.
– Они сказали, через пятнадцать минут, – ответил его коллега.
Детектив достал сотовый телефон.
– Я позвоню в службу опеки и…
– Нет! – завопила Валески. – Вы не можете…
– Тихо. – Доминик указал на слой крупы, покрывавший пол. – Закричишь еще раз – и это станет твоим завтраком.
Женщина стиснула челюсти. В ее злобной голове вели войну ярость и страх.
Капрал посмотрел на напарника.
– Что она сделала с ребенком?
– Избила его. Заставила есть собственное дерьмо, потому что тот не спустил воду в туалете.
Лицо Доминика потемнело.
– Мой сын лжет! – запротестовала Лиз. – Он… он все время что-то выдумывает. Вы не можете…
– Он весь в синяках, – перебил ее Беттингер, – и у него рот забит экскрементами… часть из которых у тебя под ногтями.
Женщина посмотрела на свои грязные руки.
Уильямс вздохнул и отошел в заднюю часть кухни.
– В наши дни трудно растить ребенка. Особенно в одиночку.
Валески вытерла заблестевшие глаза.
– Это
