быть. Какой именно тьмы?
Неправильной. Горло сжимается от нахлынувших эмоций, плечи напрягаются. Мне хочется в клочья разорвать проклятый учебник. Я дышу громко и тяжело, как загнанная лошадь.
– Ну же, – подбадривает меня миссис Хиллард. – Какой именно тьмы?
Я готов рассыпаться на части, а она возомнила себе, будто сейчас доберется до моей чуть потускневшей, но якобы золотой души. Видел я уже такие выражения лиц: у социальных работников, школьных психологов, других учителей. Чего они не могут понять, так это того, что все их старания бесполезны.
Кит Кеннеди, сидящий через несколько парт от меня, фыркает себе под нос:
– В исправительном центре им, наверное, не до поэзии.
Я стремительно вскакиваю, и ножки стула со скрипом проезжаются по полу. Миссис Хиллард преграждает мне путь. Не ожидал от нее такой прыти. И смелости. Все же я намного выше нее.
– Докажи, что он не прав, – просит она. – Ответь на мой вопрос. О какой тьме говорит Дилан Томас?
Мне не сразу удается взять себя в руки. С трудом отрываю взгляд от Кита и смотрю сверху вниз на учительницу. Голова кружится от вызванных запиской эмоций, воспоминаний, пробужденных стихотворением, и унизительного напоминания о том, кто я такой. Каким меня видят окружающие люди.
– Он прав, – отвечаю я. Плюхаюсь на стул, утыкаюсь взглядом в тетрадь, беру карандаш и продолжаю рисовать закорючки.
Миссис Хиллард вздыхает. Я стискиваю в пальцах карандаш. Если она скажет что-то еще, я его сломаю. Я неосознанно протыкаю грифелем лист.
Звенит звонок, и вокруг меня поднимается суматоха. Ученики собираются, учительница дает домашнее задание: приготовить короткое сообщение, которое я, скорее всего, успею настрочить на перемене.
Я вкладываю записку девушки с кладбища в учебник и засовываю его в рюкзак. Все расступаются, пропуская меня к двери. Все, кроме миссис Хиллард. Она преграждает мне путь.
– У тебя есть минутка?
Жуть как хочется ее проигнорить. Ученики спешат покинуть класс, и я бы запросто мог затеряться в толпе и улизнуть. Будь по лицу миссис Хиллард ясно, что она хочет отчитать меня и оставить после уроков, я бы не задумываясь слинял. Однако это не так, поэтому я остаюсь.
– Ты не опоздаешь на следующий урок, если я тебя задержу? – спрашивает она.
– У меня перерыв на обед, – отвечаю я, мотнув головой, и тут осознаю, что мог бы солгать и свалить отсюда.
Учительница кивает на передний ряд.
– Присядь на минуту.
Я делаю вдох и на выдохе опускаюсь на стул. Впервые в жизни сел за первую парту.
– Я хочу поговорить с тобой о том, что ты сказал, – серьезно начинает миссис Хиллард.
О-о-о! Ну я и идиот!
Внутри вспыхивает привычное раздражение, и я поднимаюсь со стула.
– Просто выпишите мне наказание, чтобы я мог поскорее убраться отсюда.
Она пораженно моргает.
– Я не собираюсь тебя наказывать.
