и снова услышал этот легкий вздох, в котором уже не было страха, но еще и не было приглашения. Он приподнялся так, что нависал над ней. В лунном свете вычерчивалось ее лицо, глаза были решительно закрыты, рот не имел никакого выражения – так же Элизабет выглядела во время молитвы. Джон наклонился и поцеловал ее в губы. Она была мягкой и теплой, но абсолютно не двигалась, как будто спала. Нежно погладив ее живот и лоно, он обнаружил между ногами мягкие, как пух, волосы. Пока он трогал их, Элизабет повернула голову набок, но по-прежнему не открывала глаз и не шевелилась. Он мягко втиснул колено между ее бедер, и она томно развела перед ним ноги. Чувствуя себя королем, вступающим в свои владения, Джон перекатился на кровати, устроился между ног своей жены и начал продвигаться вперед, сознавая мощь своей страсти.
Вдруг раздался шум, по оконному стеклу застучали камни и комья грязи.
– Господи боже мой! Что такое? – воскликнул Джон в тревоге. – Пожар?
Одним быстрым гибким движением Элизабет вскочила с кровати, прикрыла рубашкой тяжелые качающиеся груди и выглянула в окно, в темноту деревенской улицы.
– Ты уже закончил, Джон? – раздался веселый пьяный вопль. – Посадил свои семена?
– Богом клянусь, сейчас я всех их поубиваю! – закричал Джон, швыряя свой ночной колпак на пол.
Элизабет спокойно отложила в сторону ночную рубашку, вернулась в кровать на свое место и наконец заговорила:
– Никогда не произноси имя Господа всуе, муж мой. Это Его заповедь. Наш дом должен жить по Его законам.
Это были ее первые слова в их спальне, первые слова, которые она сказала обнаженной. Джон рухнул в постель, желание улетучилось, оставив его мягким, как евнух.
– Я буду спать, – мрачно заявил он. – Тогда я точно тебя не оскорблю.
Он потянул на себя все простыни и одеяло, повернулся спиной к жене и закрыл глаза.
– А ты можешь снова помолиться, если угодно, – добавил он сердито.
Элизабет, у которой отняли одеяло, молча лежала на прохладной простыне, набросив свою новую ночную рубашку на грудь и живот и чувствуя себя унизительно голой. Лишь когда она услышала глубокое дыхание Джона и убедилась в том, что он уснул, она пододвинулась ближе к широкой спине мужа, обвила его руками и прижалась к нему своей прохладной наготой.
Она немножко поплакала, прежде чем уснуть, не испытывая, однако, сожаления о произнесенных словах.
Июнь 1607 года
На следующий день, не успела Элизабет поворошить уголья в камине и поставить на огонь утреннюю овсянку, раздался стук в дверь и вошел посыльный графа.
– Его светлость желает видеть вас в Лондоне, – коротко объявил он.
Прибывший слуга снял перед хозяйкой шляпу, однако смотрел на Джона. Элизабет тоже взглянула на молодого мужа, втайне надеясь, что тот откажется. Но
