под копыта послушно, как снопы, а он не мог найти узды, чтобы остановить коня. И тогда он его пришпорил.
Птица, летевшая над ним, опустилась еще ниже и увенчала ему голову золотой шапкой. Шапка пришлась впору, но голова качнулась от неимоверной тяжести, шея хрустнула и сломалась, как какой-нибудь цветок. Голова упала на землю, покатилась, и Куря, неведомо откуда взявшийся, схватил голову, целовал в мертвые губы и хохотал, хохотал…
Князь переборол сон, проснулся. Из черного пространства золотого Большого Ковша вспыхнула, наливаясь зеленым огнем, неведомая звезда. По зеленому пошло красное, ярое, и вдруг звезда померкла. Еще раз вспыхнула. Еще раз, и на том чудо иссякло.
Святослав потянулся, зевнул, поворотился на правый бок, подложил под голову кулак десницы и заснул.
В ярме
Трава на трех холмах была вытоптана. За ночь пыль не успевала осесть, а на заре уже шли в гору рядами дружины, вздымая к небу черное облако. Хороша была землица на тех холмах, рожать бы ей да рожать, но князь Святослав вел свой род не от пахарей, не от Микулы Селяниновича.
– Может, поискать другое место, зеленое? – предложил Вышата князю.
Святослав рассердился.
– Помнишь, какая земля у ромеев[35]? Где не полита водой, там голая. Пусть войско научится биться чихая.
– У ромеев земля крепкая, а здесь ни зги не видно.
– А ежели такое случится в лютую сечу?! – вскричал Святослав. – Если ветер пыль погонит нам в лицо?
– Княжичей бы не затоптали, не обидели, – отступил Вышата.
– Пусть лучше теперь затопчут, чем в князьях вместе с княжеством.
Вышата поник, и Святослав обнял его. Головой приник к голове.
– Се не робята! Се князья! Без привычки княжеская ноша задавит. С княжичами варяг. Да вон они, видишь?
Ярополк шел от Икмора по левую руку. Это был третий подряд приступ, и сквозь пыль проходили уже как через стену, осязаемую, хотя и зыбкую.
– Морока! – ворчали воины.
Налетевший ветер вытянул пыль косяками, и вершина со столбами забрезжила совсем уже близко.
– Рази! – послышалась команда.
Ярополк перехватил сулицу левой рукой, торопливо вытер о штаны взмокшую ладонь правой.
Сулицы метали не разом и не как придется, а в очередь с левого фланга. Правый фланг еще только приготовлялся к первому броску, а с левого уже метали по второй сулице.
До столбов было сажен двадцать – двадцать пять. У княжичей дротики были полегче, покороче, нежели у воинов, но добросить их до цели было невозможно. Никто этого и не требовал. Метнул без задержки – и славно.
Ярополк трепетал, ожидая свой черед. Когда сосед слева размахнулся, закричал, пустил сулицу всею тяжестью тела, княжич кинулся вперед, заводя руку с дротиком за голову, метнул что было в нем силы
