нравится быть в центре внимания, потому что, когда какая-то девушка говорит кому-то из парней перестать пялиться, она немного отстраняется и начинает задирать свою блузку, словно стриптизерша, танцующая для меня приватный танец. Очевидно, Мэдисон хочет, чтобы на нее смотрели все парни и чтобы все девушки ей завидовали.
Эта девушка явно любительница публичных представлений, но, когда я бросаю короткий взгляд налево и вижу, как Ник целуется с Лейси, на которой уже нет рубашки, я начинаю задумываться о том, не принято ли здесь в принципе выставлять на всеобщее обозрение свои сексуальные таланты. Это не по мне.
– Пойдем куда-нибудь, где не так много людей, – говорю я Мэдисон, когда ее рука скользит вниз, чтобы потрогать меня сквозь джинсы.
С секунду она недовольно дует губы, а потом спрыгивает с меня и протягивает руку.
– Идем.
События этой ночи развиваются слишком быстро. Я бы с большим удовольствием просто расслабился, и в глубине своего сознания я все еще помню предупреждения Рэма о Мэдисон, но она хватает меня за руку и поднимает с дивана.
– Повеселитесь там! – выкрикивает нам вслед Ник.
Через пару минут мы оказываемся в огромной комнате с широченной двуспальной кроватью.
– Это твоя комната? – спрашиваю я.
Мэдисон качает головой.
– Спальня родителей, но их ведь здесь нет. Они сейчас в Финиксе.
Я слышу язвительные нотки в ее голосе, и мне становится ясно, что секс на их кровати будет местью.
Стоит ли мне сказать ей, что я лучше займусь этим на полу, чем в постели ее родителей?
– Пойдем к тебе, – говорю я.
Она качает головой и притягивает меня к кровати.
– Что Рэм говорил обо мне? – спрашивает она.
– Слушай, сейчас трудновато об этом думать, – отвечаю я ей. – Я под кайфом не меньше, чем ты.
– Просто попробуй вспомнить. Он говорил, почему мы расстались? Потому что если да, виновата была не только я. В смысле, не то чтобы я не знала, что он знает, и не понимала, на что иду, когда делала это. И даже если бы я знала, это не было бы потому, что я знала то, что знает он. Даже если бы его мамочка об этом узнала, вряд ли бы она стала всех нас сажать за решетку.
У меня начинает болеть голова от ее балабольств.
– О’кей, – говорю. Я ни слова не понял из того, что она только что сказала, но простое «о’кей» всегда способно спасти ситуацию. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Правда? – улыбается она.
Серьезно? Да я же понятия не имею, о чем говорю. И о чем она говорит тоже. Она крепко обнимает меня, и ее грудь вдавливается в мою. Надеюсь, она не лопнет от того, что ее так сильно ко мне прижали. Мысли о лопающейся груди заставляют меня напрячься. Мое сознание переносится к Киаре и тому, как выглядит она под своими мешковатыми шмотками. На секунду мне даже кажется, что ее скрытое тело может быть сексуальнее, чем то, что Мэдисон каждый день выставляет напоказ.
Я
