Не позволяю себе ни намека, что я только что спрятала смокинг Луиса в таком месте, где его можно и не найти.
– Что ты делала на пляже? – спрашивает Бен, когда я сажусь в машину.
– Извинялась перед Луисом. – Ложь, а что поделать? Ну явно же я не особо большой урон ему причинила, раз час спустя он уже вовсю обжимается с девчонкой.
Отец выруливает со стоянки, едет по извилистой дороге вниз, мимо особняка, в котором проходила церемония, а потом сворачивает на узкое шоссе, идущее от отеля – наверное, именно здесь гости останутся на ночь. Бен, сидящий рядом со мной, занят какой-то игрушкой в телефоне, а я смотрю в окно.
И вдруг вижу на пляже совершенно голого Луиса: прикрывая бумажником самое дорогое, он, похоже, пытается добраться до отеля. Когда мы проезжаем мимо, он замирает, наверное, рассчитывая, что его не увидят. Но я его вижу. И он видит меня. Совершенно искренне улыбаясь, чего со мной не случалось уже очень давно, опускаю стекло и машу Луису. Но вместо того чтобы смутиться, он бросает бумажник и одной рукой машет мне, а другой посылает воздушный поцелуй. Иными словами, его больше вообще ничего не прикрывает.
«Смотри только на его лицо, Никки. Что бы ты ни делала, не разглядывай Луиса, не доставляй ему такого удовольствия».
И все-таки Луис Фуэнтес побеждает. Я не могу удержаться. Его тело стройнее, чем у Марко, на нем больше шрамов. Лицезрея Луиса во всей красе, я ясно вижу все, чем он отличается от Марко.
Когда мы почти дома, мама рискует нарушить тишину.
– Я рада, что ты извинилась перед Луисом, – говорит она.
– Ага.
Но вся моя радость мгновенно улетучивается, когда живот снова сжимает спазм. И снова. Кажется, меня сейчас вырвет. Волнами накатывает головокружение, и я закрываю глаза. Отец сворачивает на подъездную дорожку.
Когда машина останавливается, мама оборачивается. Она все еще хмурится.
– Не ставь нас больше в такое неловкое положение. Ты из приличной семьи, вот и веди себя прилично.
Хватаюсь за ручку машины и заставляю себя выбраться наружу. Морщусь от резкой боли в боку. Стиснув зубы, выдавливаю:
– Я знаю.
– Ты прекрасно умеешь вести себя как леди, – продолжает мама.
Нужно, чтобы меня вырвало, тогда станет легче. Бен уже зашел в дом, а я не могу заставить себя разговаривать с мамой – боюсь, что в ту же секунду содержимое моего желудка окажется на земле.
Мама разочарованно вздыхает.
– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, юная леди.
– Прости, мам, – с трудом произношу я. – Мне что-то… нехорошо.
Поднимаюсь по лестнице, но замираю, когда очередной спазм сжимает живот, и наваливаюсь на перила. Резко вдыхаю и выдыхаю, не в силах справиться с кошмарной болью. Меня словно режут изнутри.
– Ты в порядке? – спрашивает мама, поднимающаяся вслед за мной. – Что случилось, Никки?
– Не
