быть определен как специфическая патология больших систем. Их применение к некоторым самым срочным и угрожающим проблемам нашей планеты – поддержание мира или сохранение биосферы – кажется не такой уж утопией.
Тем не менее, подобные попытки слишком часто компрометируются теми же основными ошибками, которые обуславливают провал клинической работы, а именно: представлением о том, что раз проблема имеет такие гигантские пропорции, то некоторые шансы на успех может иметь лишь в такой же степени титаническое и трансцендентное решение. Но все как раз наоборот! Если посмотреть на историю последних веков, начиная с Французской революции или даже с Инквизиции, то мы увидим, что всякий раз без исключения прямым результатом грандиозных и утопических попыток улучшить мир становились наихудшие жестокости. То, что Карл Поппер называет политикой маленьких шагов, неприемлемо для идеалистов и идеологов. Помните афоризм, который часто цитировал Грегори Бейтсон: «Кто хочет делать добро, должен делать его в маленьких частностях. Всеобщее благо – это алиби патриотов, политиков и мошенников». Чтобы убедиться в этом, достаточно понаблюдать за природой. Большие изменения всегда приводят к катастрофам.
Негэнтропия (или анотропия, как предпочитает называть ее, во избежание двойного отрицания, мой афинский друг Георг Василиу) работает терпеливо, молчаливо, маленькими шагами; тем не менее, она является силой, поддерживающей эволюцию, самоорганизацию и все увеличивающуюся сложность вселенной. Я думаю, что если мы, терапевты, начнем считать себя «служителями негэнтропии», то мы выполним нашу функцию оптимальным образом – лучше, чем когда мы выполняем ее в качестве предполагаемых «улучшителей мира» или «гуру». Хайнц фон Форстер (1973) определил эту функцию в своем этическом императиве: «Действуй всегда так, чтобы увеличить возможность выбора».
Много веков назад эта точка зрения была выражена в одной замечательной истории. Суфий Абу Бакр после своей смерти является во сне одному из своих друзей. «Как обошелся с тобой Бог?», – спросил его друг. Суфий ответил: «Как только я предстал перед Его троном, Он спросил меня: «Знаешь, почему я прощаю тебя?» Я сказал: «Из-за моих добрых деяний?» – и Бог ответил: «Нет, не за это». Я спросил: «За мое искреннее обожание?» – и Бог сказал: «Нет». Тогда я спросил: «Из-за моего паломничества и моих странствий в поисках знаний и с целью просвещения других людей?» – и Бог вновь ответил: «Нет, не за все это». Тогда я спросил Его: «Господи, почему же тогда Ты простил меня?». И Он ответил: «Ты помнишь, как однажды морозным зимним днем ты гулял по улицам Багдада и увидел голодного котенка, который отчаянно искал защиты от ледяного ветра, и ты пожалел его, поднял его, положил себе за пазуху и принес к себе домой?». Я ответил: «Да, Господи, помню». И Бог сказал: «Поскольку ты был добр к этому котенку, Абу Бакр, я прощаю тебя». (Schimmel 1983, 16)
Глава 2. «Ереси» стратегического подхода: основные характеристики стратегической терапии
Золотое
