не стрелять!
Я был так зол, что слов не находил. Я ведь и сам немало постарался, чтобы нас приняли в Новгороде, и не просто как еще одних – а как гостей дорогих. Новгород ведь торгом живет, и чем богаче у них торг, тем всем выгоднее – нам, им. Теперь же удара можно ожидать с любой стороны и в любую минуту. Блатные никогда не простят гибели воров, что бы дальше ни случилось. Мы ответим… и пошло-поехало.
– Поехали, – сказал Дима.
– Куда?
– Поехали, поехали.
От Ижевска скоро домчали до Воткинска, там повернули, краем, не заходя в город. Еще через двадцать минут мы были уже на плотине, в Чайковском – стратегический объект, он сильно охранялся, потому что другого такого источника электроэнергии у нас не было и не будет. От плотины мы почти сразу повернули к затону, к кладбищу старых кораблей, которые никогда уже не пойдут в рейс.
Как только повернули, я сунул руку в карман, к револьверу – мало ли. Димыч заметил и усмехнулся…
В затоне мы взяли спрятанную там кем-то «Казанку», и на ней – вышли в Воткинское море – искусственное водохранилище у ГЭС. Конечно, море так себе… но другого у нас и нету…
Зачем мы идем, мне стало понятно, когда мы увидели впереди по курсу еще одну «Казанку» и сгорбившегося в ней человека в длинном рыбацком плаще. Вот уже и до секретных встреч дошло.
Человек был маленьким, мне по плечо, пожилым, с аккуратной мушкетерской бородкой. Да, он заядлый рыбак.
Судья в отставке Федорин. Прокурор республики…
– Разрешите к вам на огонек? – громко осведомился Димыч.
– Рыбу распугаете, – буркнул Федорин.
– Мы быстро.
Федорин посмотрел на меня… он меня должен был помнить еще по работе судьей. Но не узнал. Или сделал вид.
– Это кто с тобой?
– Свой.
– Свой?
– Отвечаю.
Федорин иронически посмотрел на меня. Потом протянул руку. Он ведь помнил меня, я у него судился в свое время.
– Проблему я вижу так, молодые люди…
Мягкая волна качала сцепленные бортами лодки.
– В этом мире не может быть ничего общего. Как только появляется общее, кто-то сразу хочет превратить это в частное.
Федорин – невысокий, бородка клинышком, очки, типичный чеховский интеллигент – я вспомнил, был судьей с 1982 года. Так что он знал, о чем говорил.
– А мы, молодые люди, ни туда ни сюда. С одной стороны у нас коммунизм, с другой – чуть ли не НЭП. Вот и примеряются… к нам превратить частное в общее.
Я поморщился.
– Анатолий Иванович… по-моему, тут что-то другое.
– Расскажешь?
– Бандиты с Нижнего и с Подмосковья раскатали губу на наш город. Это рано или поздно должно было произойти. Сначала им было достаточно комиссионного дохода, но потом они подумали, что слишком большие потоки проплывают мимо них. И они начали думать, как им прибрать нас к рукам.
– Это понятно, – перебил судья, – но что произошло тогда на Воткинском
