у стены. Мох вздрогнул. Радужник откинул капюшон. В сумраке комнаты с молочно-голубоватой прозрачной кожей он напоминал призрака. Мох, кому всегда делалось не по себе от внешности Радужника, старался не смотреть тому в лицо. Пять стеклянных шариков, каждый из которых напоминал отдельный глазок мозаичного глаза насекомого, а потому звались они оцелусами. Оцелусы парили вокруг головы Радужника, служа источником лучевого спектровидения.
Мох встал и пожал руку друга, зная, что объятия тому были бы неприятны.
– Радужник, – воскликнул Мох. – До чего же чудесно тебя видеть. Как ты?
Радужник смягчил пристальный взгляд лёгкой улыбкой.
– Отчаянно хочу спать. Море было бурным, и я не спал с самого прибытия. Твой знак в телефонной будке я обнаружил только вчера вечером. – Радужник оглядел комнату, неодобрительно хмурясь на диковинки Сифорта. – Ты давно его там оставил?
– Несколько дней назад, – ответил Мох. – Боже, до чего же здорово тебя видеть!
– И мне тебя, Мох.
– Куда заносило тебя в твоих странствиях? – Неутолимая жажда Радужника к познанию зачастую уносила его куда-нибудь на целые месяцы.
– Некоторое время провёл на Пескарях, архипелаге на крайнем северо-востоке, изучал биом[10] тех мест. Путешествие выдалось не из лёгких.
– Я слышал о них, рассеянные точечки на карте. Почти конец света.
Радужник кивнул:
– Поверь мне, нет никакого «почти». Более бесплодного места не сыскать. Понадобилось время, чтобы изучить повадки этой земли, но в этом у меня была помощь. Поначалу выяснилось, что жители-аборигены в отдалённых рыбачьих поселениях к моему появлению отнеслись с опаской, особенно к оцелусам. Я уверил их, что я – религиозный пилигрим, и это, похоже, уладило дело. После этого они с готовностью, пусть и несколько сдержанной, предлагали мне свою помощь. – Оцелусы парили по комнате, отбрасывая странные тени. – В своих собственных духовных верованиях они близки к сверхъестественному, так что, возможно, была тут какая-то связь. Как бы то ни было, на одном месте я подолгу не задерживался. Большую часть времени провёл, бродяжничая по дикой природе подальше от поселений. Следовал охотничьими тропами, ночевал в избушках. Безотрадный и прекрасный ландшафт. Северные олени и моржи – компания, лишённая чувств. У лесных волков и медведей их и того меньше.
– И всё же – ты здесь.
– Время года сменялось. По чистой случайности я нашёл частное судно, капитан согласился взять меня на борт. Оно простоит здесь на якоре два дня. Я бы наведался к тебе пораньше, но надо было ещё кое о чём позаботиться. – Он поднял стеклянное пресс-папье с морским ежом внутри.
Мох сел, ожидая подробностей, но их не последовало. У него было так много вопросов, но он знал: лучше не задавать их так сразу. Радужник свои истории рассказывает по-своему – или не
Биом – совокупность видов растений и животных, составляющих живое население природной зоны (
