Глянув через плечо и прикрыв рот ладошкой, он заговорил вполголоса: – У неё, кажется, в головке не все дома, если вы меня понимаете. – Уголки рта у него опустились, лицо стало похожим на рыбью морду.
– Извините, – проговорил Мох и, подавляя желание захлопнуть дверь, продолжил: – Я понять не могу, о чём это вы.
– Ну, скажем, эксцентрична. И никоим образом не склонна к общению с такими, как я. Такое неуважение к моему положению. Дьявольщина, какое-то редкостное проявление нахальства со стороны той, кто безо всякого предупреждения оказался на пороге.
– Господин Сморчок, – перебил Мох. – Чем я могу вам помочь?
– Да, ладно, сейчас, я думал, не соблаговолите ли вы сами повидать эту леди… называю её этим титулом с оговоркой. Она вышла из такси, без сопровождения, и прошла в двери парадной, словно бы по делу. Когда я увидел её во время обхода, она изучала фамилии возле домофона. Но когда я спросил, что ей угодно, она секунд пять молча рассматривала меня, как ручку швабры, прежде чем наконец попросила вас.
– Меня? – Мох, который уже успел войти в транс, встряхнулся и вновь глянул Сморчку в лицо.
– На самом деле, хотя и не по имени, она спрашивала наставника на службе у судьи Сифорта. Странная какая-то. Вы поймёте, когда увидите её, сэр. Не из тех, кого судья Сифорт потерпел бы в этом доме, совсем нет. Судья Сифорт очень разборчив в том, кого впускать к себе.
– Прекрасно, господин Сморчок, я вас хорошо понял. – Мох поднял руки вверх, мол, сдаётся.
– Очень хорошо. Я так и думал, что поймёте. Найдите меня, если понадоблюсь. Я буду в подвале – очищать мышеловки. – Сморчок ушёл, прижимая к себе мешок из грубой ткани. Припадочная собака поколебалась немного, а потом последовала за хозяином.
Мох глянул на люстру, потом прошёл в прихожую: Радужник не рискнул бы послать оцелусов за ним. Случись беда какая, ему придётся встретиться с нею один на один. Посетительница – такого ещё не бывало. На ходу Мох потирал татуировку на запястье.
Несмотря на ужас перед этой механизированной клеткой, он отправился на лифте, а не пешком по лестнице. Внутри кабины, автоматизированной и эстетически чудовищной из-за медных завитков и птичек, он застегнул пиджак и одёрнул рукава. Спускаясь, он принял, как надеялся, внушительный вид. Мысленно отрепетировал несколько фраз, отрывистых, но без неприязни, что позволили бы наладить незнакомку в путь своей дорогой с минимумом вопросов. Лифт остановился, Мох открыл дверь клетки.
Сообщница Агнца стояла, поджидая, в вестибюле. Левой рукой она опиралась на украшение в виде креста у основания лестницы. Над нею двигались отражения в стёклах – выходивших на улицу окон. Услышав, как Мох выходит из лифта, она обернулась так, будто её вырвали из мечтательной задумчивости. Одета она была в чёрное пальто с черепаховыми пуговицами поверх серой юбки и кожаные сапоги до колен. При его приближении она сложила руки в лайковых перчатках и вздёрнула подбородок. У ног её стоял обитый
