градусов.
– Неправильно, – перебивает меня Алекс.
Я поднимаю глаза и понимаю, что миссис Питерсон ушла.
– Прости?
Алекс скрещивает руки на груди.
– Ты ошибаешься.
– Нет.
– Думаешь, ты никогда не ошибаешься?
Он обращается со мной как с легкомысленной глупой блондинкой, что приводит меня в бешенство.
– Конечно, ошибаюсь, – говорю я высоким голосом, как юная южанка. – Например, буквально на прошлой неделе я купила блеск для губ «Бобби Браун» с оттенком «Лепесток пустыни», хотя «Розовый цветок» подошел бы мне больше. Естественно, эта покупка была огромной ошибкой, – говорю я с сарказмом.
Он ожидал услышать нечто подобное. Интересно, поверит или по моему тону поймет, что я иронизирую?
– Спорим? – говорит он.
– А ты никогда не ошибался? – спрашиваю я.
– Конечно, – уверяет он. – На прошлой неделе, когда грабил тот банк за аптекой, я попросил кассира сдать мне все пятидесятидолларовые купюры. А надо было просить двадцатки – их было намного больше.
Он понял, что я притворялась, и ответил своей нелепой историей. В этом мы как-то извращенно похожи. Я прижимаю руки к груди и подыгрываю ему:
– Какая катастрофа!
– Поэтому считаю, мы оба можем ошибаться.
Я взмахиваю подбородком и упрямо заявляю:
– Ну, насчет химии я не ошибаюсь. В отличие от тебя я серьезно отношусь к урокам.
– Давай поспорим. Если я буду прав, ты поцелуешь меня.
– А если права я?
– Проси что хочешь.
Я как будто отбираю конфету у ребенка. Нужно поставить мистера Мачо на место, и я рада, что могу это сделать.
– Если я выиграю, ты будешь серьезно относиться ко мне и нашему проекту, – ставлю я условие. – Никаких подколов и дурацких комментариев.
– По рукам. Не хочу тебя расстраивать, но у меня фотографическая память.
– Алекс, не хочу тебя расстраивать, но я взяла информацию из учебника. – Я просматриваю свои заметки и открываю нужную страницу в учебнике.
– Не подглядывая, можешь сказать, до какой температуры нужно охладить раствор? – спрашиваю я.
Алекс из тех, кто зажигается от споров. Но на сей раз этот упрямый парень проиграет. Он закрывает книгу и смотрит на меня.
– До двадцати градусов. И нужно растворять при ста градусах, а не при семидесяти, – уверенно отвечает он.
Я смотрю в учебник, потом на свои заметки. Затем опять в книгу. Я не могла ошибиться. На какой странице я…
– О да. Сто градусов. – Я смотрю на него в шоке. – Ты прав.
– Поцелуешь меня сейчас или позже?
– Прямо сейчас.
Я вижу, насколько он потрясен моим ответом – даже не шелохнулся. Дома мою жизнь контролируют родители. В школе все по-другому. Если я не смогу сама управлять своей жизнью, то превращусь в марионетку.
– Правда? –
