притворялся, будто поверил ему там, во дворце? Вдруг он пронюхал об истинной миссии Ивана Андреевича? Или даже не пронюхал, а инстинктом царедворца предположил, что Крылову поручено некое задание? Ну и что, тут же ответил себе Крылов. Задание хоть и тайное, однако не столь уж важное… Или важное?
Петербург. 1844 г.
– Мне стоило бы насторожиться сразу, а я был глух ко всем подозрительным обстоятельствам, потому что был занят только своими страданиями, – сказал Иван Андреевич. – Меня не насторожил тот факт, что сразу после приема у Екатерины ко мне подошел не только Безбородко, но и братья Зубовы. Но я думал только о том, что придется неожиданно сорваться с места и покатить за кудыкины горы. Мысль о том, что моя миссия может быть более значительной и опасной, чем я предполагал, пришла ко мне только там, в трактире, когда я сидел напротив очаровательной молодой шпионки. А главное – теперь я не знал, как от этой девицы избавиться. Ведь я сообщил Безбородко, что просто уеду из Петербурга и не приму участия в кампании травли наследника. А если она будет следовать за мной как привязанный хвост, то… Здесь надо было проявить лисью хитрость.
Москва. 1794 г.
– Как мне от вас избавиться, черт побери? – спросил Крылов нервно.
Агата Карловна встала и пожала плечами:
– Понятия не имею. До свидания, милейший Иван Андреевич.
Он вдруг понял, что никакой робости или раскаяния в этой прямой спине и легкой полуулыбке нет. И снова пожалел, что не поддался на соблазнение.
Агата пошла к двери, так отчаянно раскачивая тюрнюром, что Крылов вдруг почувствовал, как гулко заколотилось его сердце.
– Чертовка, – буркнул он и решил успокоить себя десертом, но уже через секунду со звоном бросил ложку на стол, расплатился и пошел вниз, к своей бричке, ждавшей на большом дворе. Афанасия нигде не было – вероятно, отлучился. Крылов влез в бричку и закурил сигару. Он злился на себя, точно не понимая, за что именно – за то, что дал втянуть себя в опасное предприятие, или за то, что сидел сейчас здесь, а не на перинах постоялого двора, сжимая в объятиях стройное и гибкое тело Агаты Карловны.
Наконец Афанасий вернулся.
– Послушай, братец, – сказал ему Иван Андреевич. – Помнишь, мы давеча на заставе повстречали экипаж с девицей?
– Так разве вы с ней не… – простак кучер пару раз сунул рукоятку кнута в кулак.
Крылов зарычал:
– Слушай, дурень! Эта девица шпионка!
– Да ну! – округлил глаза Афанасий.
– И приставлена следить за мной, о чем совершенно открыто и заявила.
– Вот чертовка! – воскликнул кучер.
– Так вот, я хочу, чтобы ты сделал так, чтобы она нас не догнала и потеряла.
Все это время Афанасий кивал.
– Понял, ага, понял. Только трудновато это будет, потому что я Москвы не знаю.
– Разве ты не приезжал сюда с императрицей?
– Бывало, –
