или как?
– Или через прицел, или из башни наблюдаю. С закрытым люком я никогда не ездил. Люк всегда открытый и из него наблюдаешь. Если что-то заметил, тут уже смотришь в прицел. Нас ведь предупреждали – с определённого рубежа могут встретиться танки. В последнее время они массированно использовали танки, по 50–60 пускали разом. А мы уже тут вроде как в обороне. А когда их много подбили, они начинают уходить, вот тут мы идём вперед. Но с этими тяжёлыми танками, как на Курской дуге, надо побыстрее сблизиться.
А когда сопровождали в бою пехоту, то вели огонь только с короткой остановки. Вначале определяешь цель и командуешь механику – «Короткая!» Выстрел, и пошёл дальше вилять. Обязательно виляешь, влево-вправо, а только прямо нельзя, обязательно подобьют. И едешь туда, куда он уже только что выстрелил. Ведь туда же он не попадёт.
– Есть такое мнение, что Т-70 это бесполезная машина. Вот у вас, например, не возникло мысли, что это несерьёзный танк?
– Почему это? Нет-нет, ничего отрицательного. Ну, смотрите, ведь тогда их почему стали выпускать? Эти танки выпускал и Коломенский паровозный завод. Его эвакуировали в Киров, и там он стал не паровозы выпускать, а танки. Ведь нужна была массовость. Но лично я никогда не считал, что воюю на чем-то плохом.
А Орлов мне признался, что он расстроился, когда его посадили на Т-70.
Ну, его эмоции понять можно. Все-таки он до этого на Т-34 повоевал, а это, конечно, разница есть. Те, кто уже повоевал на Т-34, им, конечно, на нём неинтересно. А нам нет, всё нормально.
– А как вы механиком командовали – ногой по плечу?
– Нет, зачем, у нас же внутреннее переговорное устройство.
– Оно нормально работало?
– По-разному бывало.
В общем, там получилось так, что мы то наступали, то отходили. Ведь Верхнекумский мы вначале освободили, потом отошли, опять отбили. Когда окончательно взяли, немцы бросили на хуторе штук шесть-семь танков. Стоят целые совершенно, экипажи просто сбежали. Как, почему, мы так и не поняли. Видимо, внезапность получилась. Мой механик полез в один и что-то нашёл. А я внутрь и не лазил, чем-то был занят. Но дальше я не знаю, куда их, потому что вскоре меня ранило. Причем получилось так, что ранило меня вне танка.
При подготовке к наступлению командир полка вызвал нас на совещание. У него особенность такая была, как правило, он ставил задачу не только командирам рот, а всем офицерам. Поставил нам задачу – «Сейчас опять пойдём в наступление!» А тогда снег же какой был, и мы натягивали брезент, чтобы от него прикрываться. У меня остался последний десантник из четырёх. Они нас всегда сопровождали, помогали, а ночью охраняли. И когда я пошёл на это совещание, то своему механику и десантнику приказал: «Давайте быстро снимайте брезент, видимо, пойдём вперёд!» Возвращаюсь, а они брезент не сняли. Поднялся на корпус, помогаю его снимать и тут слышу у немцев залп шестиствольных миномётов. Мы их как-то и не боялись почему-то. Когда эти мины летели, их хорошо слышно, и я пригнулся за башню. Но взрыв раздался слева
